Посланник. Василий Головачев

зубы, Никита продолжал ходить на тренировки, утроил осторожность, заставил работать интуицию и нервную систему сверх нормы. И – о чудо! – утомляться он стал меньше. Словно сами собой подключились резервы организма, при обычной жизни дремлющие в не поддающихся сознательному управлению «аккумуляторах».

      Ни молодежных шаек, ни бандитских групп, ни профессионалов преступного мира, работающих в одиночку, Сухов уже не боялся, поверив в свои силы, может быть, чересчур рано и с изрядной долей самоуверенности. Но, тем не менее, эта уверенность отразилась и в его облике: фигура танцора стала внушать уважение, скрытую силу, так что многие инциденты удавалось тушить просто взглядом. Преобразилась и его походка. Если раньше он ходил, как танцор и гимнаст, чуть ли не на пуантах, привыкнув к мелкому шагу с вытянутым вперед носком, то теперь шаг его стал широк, стремителен, упруг и гибок, так что даже по снегу он шел почти бесшумно и ловко, словно собираясь в любой момент сделать прыжок.

      Второй «звонок» прозвучал в четверг, двадцать девятого ноября, когда Сухов возвращался поздно вечером из АПР, где занимался фехтованием под руководством Зленского. Автобус шестого маршрута был почти пуст, ехало всего человек шесть: две женщины, старик, пара – юноша и девушка и сам Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней – танцор насчитал восемь душ – и согнала с передних сидений женщин, предложив и парочке поискать другие места.

      Парень не стал рисковать, встал, чтобы пересесть, но кто-то из компании толкнул девушку на сиденье.

      – А она посидит с нами.

      Драка началась мгновенно и так же мгновенно закончилась: парню врезали по затылку дубинкой, и он упал. Девушка закричала, бросилась к нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:

      – Сиди, не то и тебе достанется. Полежит и очухается, неча кулаками-то махать.

      И в этот момент и вмешался Сухов:

      – Отпустите их.

      – А ты кто такой? – огрызнулся тот, что был с резиновой милицейской дубинкой. – Родственник? Или переодетый омоновец?

      Никита молча подошел к лежащему ничком парню, потрогал затылок под шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.

      – Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.

      Он действовал так уверенно и спокойно, что это подействовало на ребят отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица, приятельница лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с кулаками на парня с дубинкой:

      – Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил…

      Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так как не верил, что кто-то может ударить девушку. Та упала, замолчав на полуслове.

      – Ты тоже хочешь получить? – хрипло сказал парень, крутанув дубинку в руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.

      – Подонок, – сказал Сухов одними губами и выхватил из сумки за плечами бамбуковую палку, которую использовал на тренировках