Козырная пешка. Георгий Ланской

открыть глаза. А рядом, на ней, сверху, сбоку, сзади был кто-то большой, горячий и обжигающе страстный, как черный кофе с ирландскими сливками, как матадор перед решающим выходом, как песчаная буря… Кто-то сильный и огромный, как мир, подчинивший ее себе без всякого сожаления, заставивший согнуться побегом ивы и полностью отдаться могучим порывам. Кажется, она слышала стоны, и, кажется не только свои. А потом все светляки мира брызнули из-под ее ног вверх фейерверком, чтобы через мгновение рухнуть вниз и погаснуть навсегда.

      Алиса проснулась рано от грохота, невероятного неудобства и головной боли. Грохотало что-то совсем рядом, прямо над ее ухом. А еще оно дышало жаром в шею и тяжело покоилось на ее руке. Алиса открыла глаза и поморщилась. Что-то кололо ей спину, словно она лежала на простынях, полных засохших хлебных крошек. Не выключенный ночник бил резким светом прямо в глаза. Грохот не прекращался. Алиса тихо застонала и повернула голову в другую сторону.

      Рядом с ней в огромной, какой-то космической кровати лежал мужчина и оглушительно храпел. Алиса потрясла головой и пристально уставилась в помятое лицо мужчины, и оно показалось ей знакомым. Залысины, ежик русых, местами подернутых сединой волос, пухлые губы… Где-то совсем недавно она видела это лицо, по детски трогательно пускающего слюни на подушку.

      Алиса осторожно потянула руку на себя. Мужчина пошевелился, что-то невнятно пробормотал и сграбастал свободной рукой Алису, прижав ее к себе. Алиса слабо пискнула и замерла. Мужчина прижался небритой щекой к ее спине, удовлетворенно вздохнул и снова засопел.

      Бок что-то немилосердно кололо. Алиса сунула руку под одеяло и попыталась стряхнуть налипшие на простыни крошки. После ее нервных движений на пол с сухим шелестом посыпалось что-то мелкое. Алиса зацепила кончиками пальцев пару крошек и глухо простонала, когда увидела в своих руках сиреневый бисер.

      – Кердык накидке, – констатировала она, не пытаясь понизить голос. От этого звука мужчина пошевелился и, выпустив ее из своих жарких объятий, повернулся на другой бок. Алиса немедленно воспользовалась этим и выскользнула из-под одеяла. На ней не было ничего, кроме ожерелья из аметистов и чароита, чудом не пострадавшего в любовной горячке. Девушка на цыпочках, не обращая внимания на впивающийся в ступни бисер, собрала разбросанное по комнате белье и одежду. Найти сумочку было сложнее. Бисерная накидка валялась на полу, и ее состояние было плачевным. Алиса сложила накидку в сумку, как могла, собрала пригоршни бисера и аметистов с пола и осторожно пошла к дверям. Мержинский спал. Уже выходя, Алиса бросила на его лицо последний взгляд, и ей стало смешно. Было в этом лице что-то трогательное и беззащитное, несмотря на его абсолютную мужественность.

      За дверью оказалась лестница, ведущая на первый этаж. Прямо у последней ступеньки на спине, задрав лапы кверху, спал ротвейлер, пускающий точно такие же слюни, как и его хозяин. Алиса нерешительно остановилась. Собак она не боялась, но ротвейлер – это все-таки не болонка, от которой можно отмахнуться. Алиса нерешительно пошла