Трижды пестрый кот мяукнул. Алан Брэдли

столовую вошла миссис Мюллет и начала суетиться с таким видом, словно ничего не происходит.

      – Бекон вот-вот будет готов, – сказала она. – Наша «Ага» долго разогревается, если не проследить за ней и она отключится на ночь. Моя вина, я думала о полковнике и о…

      Я взглянула на воображаемые наручные часы.

      – В котором часу приедет Кларенс? – поинтересовалась я. – Хочу как можно скорее увидеть отца.

      – Господи, не раньше половины первого, – ответила миссис Мюллет. – Приемные часы начинаются в два. Не гримасничай, милочка. Вдруг тебя хватит удар и ты останешься такой навсегда?

      Мои мечты немедленно устремиться к отцовскому одру пошли прахом. Я попыталась скрыть разочарование.

      – Как дела у Дитера? – поинтересовалась я, пытаясь завязать светскую беседу с Фели.

      – Откуда я знаю? – отрезала она, бросая салфетку, выскочила из-за стола и вылетела из комнаты.

      В дверях она столкнулась с Ундиной. Моя двоюродная сестрица остановилась и приложила ладонь к уху, изображая, что прислушивается к торопливым удаляющимся шагам Фели.

      – Кузина Офелия крайне возбуждена, – громко объявила Ундина. – Они с Дитером поссорились. Думаю, все дело в детях. Привет, Флавия, добро пожаловать домой. Как с тобой обращались в Канаде?

      Неуклюжими шагами она пересекла столовую и протянула руку. Мне оставалось либо проткнуть ее вилкой насквозь, либо ответить ей коротким вялым рукопожатием.

      Ундина стояла рядом, обратив ко мне свое крупное, похожее на луну лицо, и ждала, что я произнесу речь. Водянистые голубые глаза в окружении черной оправы словно лишали ее возраста: Ундине могло быть и восемь, и сто восемь лет. Ее словно нарисовали карандашом.

      Когда я не ответила, она подалась вперед и утащила у меня с тарелки остатки селедки.

      – Мы видели дядюшку Хэвиленда вчера. Он ужасно выглядит, – сказала Ундина.

      Я даже не успела подумать, но мои ноги уже подняли меня со стула.

      То, что Ундина, дальняя родственница, седьмая вода на киселе, могла видеть отца, а я нет, переполнило чашу моего терпения. Я вышла из-за стола и на автомате покинула комнату.

      Первый раз в жизни просто ухожу прочь в подобной ситуации, и, надо сказать, это чертовски приятно.

      Именно поэтому сейчас я еду в Бишоп-Лейси на велосипеде под ледяным дождем.

      Мне надо как можно скорее убраться подальше от Букшоу и от моей семейки. Я направляюсь в домик викария, мне нужна Синтия Ричардсон.

      Кто бы мог подумать, что так все обернется?

      Много лет мы с Синтией не выносили друг друга на физическом уровне, с тех пор как она застала меня за попыткой соскоблить химический образец с витража святого Танкреда.

      Только когда я узнала, что она и ее муж, викарий Денвин, потеряли единственного ребенка, дочь, трагически погибшую под колесами поезда в Доддингсли, ситуация начала меняться, и за последние год-два мы с Синтией стали хорошими друзьями.

      Временами от семьи нет никакого толку; временами говорить со своими родными – совершенно бессмысленно.

      Полагаю,