Тайны старого Петербурга. Мария Жукова-Гладкова

по одной?

      Поскольку печкой до сих пор занимался Серега, мы пока не знали, есть ли какие тайники наверху. Из-за своего маленького роста сын, естественно, туда не доставал. Еще оставалась необследованной печка на кухне – бывшей комнате деда Лукичева.

      Иван Петрович заметил, что с покупкой плитки нам торопиться нечего, когда обе печи осмотрим полностью, тогда и закупать будем. И вообще, может, нам самим тайник в печи устроить? Ведь автоматы же, например, где-то хранить надо.

      Мы взглянули на притуленное к стенке оружие и решили, что в любом случае надо бы его куда-то припрятать, – нечего ему тут стоять, еще пожалует неизвестно кто. Например, капитан Безруких. Не посмотрит, что я учительница его сына-балбеса. За хранение-то ведь там что-то положено.

      Я открыла печную заслонку и увидела, что короткоствольное создание рук человеческих прекрасно входит внутрь.

      Вася рекомендовал завернуть автомат в тряпочку, а потом положить в полиэтиленовый пакет. Я так и сделала. Сестры Ваучские сказали, что будут хранить свой в комоде, чтобы под рукой был на всякий случай; а пистолет нам не помешало бы оставить у входной двери, а то в последнее время слишком много непрошеных гостей заходит.

      Мы проследовали в прихожую, заваленную дяди-Ваниным добром, но решили его пока там оставить – до тех пор, пока не поклеим новые обои у Ивана Петровича. Чего ж таскать мебель туда-сюда? Пистолет же приткнули за общеквартирной вешалкой.

      Я переоделась для выхода на улицу, но не успела покинуть квартиру: на лестнице послышались мужские голоса и грохот, происхождение которого мы сквозь нашу дверь определить не могли.

      – Это еще кто такие? – шепотом спросил дядя Ваня, появившийся в прихожей, чтобы закрыть за мной дверь.

      Я пожала плечами.

      – Тянут что-то наверх, – заметил подошедший Вася. – В мансарду. Доски, пожалуй. Марина, открывай. А я на всякий случай поближе к пистолету подойду.

      Я распахнула дверь. По лестнице действительно тащили какие-то доски, коробки и ящики.

      – Здравствуйте, – сказала я.

      – Здравствуй, красавица, – ответил мне мужчина лет пятидесяти, с запорожскими усами; он держал в руках какой-то ящик.

      На лестницу выглянула Ольга Николаевна и спросила, не ремонт ли собираются делать молодые люди. Ей ответили утвердительно.

      – И у нас тоже?

      Двое возвращавшихся сверху мужиков остановились перед нашей дверью и сообщили, что их наняли для ремонта сгоревшей мансарды, потом спросили, не про нас ли это в газете писали. Мы кивнули. Мужики сказали, что, если мы хотим, чтобы они и у нас сделали ремонт, «можно договориться». Мы тут же стали жаловаться на бедность и в конце концов заявили мастерам, что нам, несчастным, самим придется все делать. О том, чтобы кого-то нанимать, речи быть не могло. Мужики потеряли к нам интерес и пошли дальше.

      Я временно осталась в квартире.

      – Молодец Валерий Павлович, – заметил Иван Петрович. – Как он быстро.

      – Если это Валерий Павлович, – почему-то закрались у меня подозрения, –