Секретная миссия супермодели. Мария Жукова-Гладкова

надо будет уточнить. Всегда уважала людей, говорящих на иностранных языках. А что, если мне тоже заняться на досуге?

      – Поскольку ликеро-водочный цех принадлежит некоему Зурабу Чкадуа, – заметила я, – это вполне может быть грузинский.

      – Я знаю, как звучит грузинский, – отозвался дядя Саша, – хоть и не могу на нем изъясняться. Бывал в Тбилиси неоднократно. Нет, не грузинский.

      – Вы меня сейчас, наверное, сочтете за идиота… – начал Марис.

      – Не тяни резину, – перебил Никитин.

      – Я недавно отдыхал в Таиланде. Не уверен, но похоже на тайский.

      – Откуда здесь тайцы?! – зашипела я. – Это наших в Таиланде сейчас немерено. Но тайцам-то к нам зачем ездить?

      Марис неопределенно пожал плечами. Дядя Саша напряженно думал, потом заявил:

      – Вот что, Наташа. Мы тебя сейчас поднимем к себе на плечи, взглянешь через забор по-быстрому. Взглянула – и назад. Только чтобы провести рекогносцировку.

      – Есть! – отрапортовала я.

      Меня подняли – и я увидела довольно большой двор, в котором кипела бурная деятельность. У меня было несколько секунд, но их оказалось достаточно, чтобы оценить обстановку.

      – Ну? – одновременно спросили Шулманис и Никитин, опуская меня на грешную землю.

      – Вьетнамцы, по-моему. Ну, точно такие же, как те, что торговали кроссовками, куртками и всяким другим барахлом на рынках и в переходах метро. Но я их что-то давно не видела в городе.

      – Значит, остались еще. Там что, целый полк их?

      – Человек десять, – сказала я. – Это тех, что я увидела. Может, внутри еще есть.

      – Где внутри? – уточнил дядя Саша. – И что они делают?

      – Коробки таскают. По двое одну. По виду тяжелые. Коробки, в смысле.

      – То есть грузят спиртное?

      Я пожала плечами. Если бы это были бутылки, то они бы позвякивали, а так звона я не слышала.

      – Может, еще раз взглянуть? – предложила я.

      – Нет, еще раз не надо, – решил дядя Саша. – Сейчас отойдем подальше. Туда, откуда этот цех не виден. Там и заберемся. Тут-то место хорошее, чтобы перелезать, но, раз погрузка идет, нельзя.

      Дядя Саша снова повел наш отряд, потом остановился и спросил у Мариса:

      – Ты не помнишь, какой там цех? Ну тот, где вьетнамцы? И вообще, ты хоть одного днем видел?

      – Нет, – Марис покачал головой. – И не видел, и не помню. У меня же нет плана завода, но ликеро-водочный, по-моему, расположен с другой стороны, а директорский кабинет – прямо над ним. Вот сейчас мы как раз подойдем к нужному цеху.

      Мы опять остановились под густыми тополиными кронами, прислушались. Никаких звуков в этой части не раздавалось.

      – Так, Наташа, опять тебя поднимаем. Осмотрись.

      Во дворе с этой стороны было пусто. Валялись какие-то ящики, канистры, осколки стекла, куски проволоки, металлическая стружка. В общем, типичный заводской двор. По находящимся там предметам и не поймешь, что производят на заводе. Если это вообще можно понять, даже пройдясь по территории.