Все включено: скандал, секс, вино. Мария Жукова-Гладкова

Их одежду я могла бы определить, как трусики-невидимки. С другой стороны восседал мужчина, а рядом с ним еще две девицы. Мужчина был завернут в простыню. Все подкреплялись.

      При нашем появлении мужчина в простыне уронил вилку. Девицы тоже выказали удивление. Я же была готова провалиться сквозь землю.

      За столом восседал Павел Степанович Креницкий, он же Редька, собственной персоной.

      Немного придя в себя, Павел Степанович выдал витиеватую фразу на русском народном.

      – И сюда пробралась?! – завопил он. – Нигде от тебя спасения нет! О чем на этот раз писать задумала?!

      – Я чего-то не понял, Паша, – промычал за моей спиной толстяк. – Вы что, знакомы с девушкой?

      – Где ты ее нашел? – взвыл Редька вместо ответа. – То есть она тебя?

      – Господин спас меня от прибалтийского националиста, который хотел меня изнасиловать, – скромно ответила я.

      Павел Степанович замер на мгновение, потом разразился диким хохотом. Толстяк тем временем продвинулся к столу, придерживая меня за локоток (правда, излишне крепко), и процедил всем полуголым (то есть почти голым) девицам «Брысь!». Они тут же исчезли, удалившись через дверь, которой мне пока не доводилось пользоваться, а мы с толстяком уселись на лавку напротив Павла Степановича.

      Тот к этому времени уже прекратил хохотать и утирал выступившие слезы.

      – Кушать будете, Юлия Владиславовна? – сладким голосом спросил у меня Редька.

      Я внезапно поняла, что проголодалась. Переживания у меня всегда сказываются на аппетите – в сторону его усиления. Потолстеть не боюсь: я слишком много бегаю. Со спины меня даже иногда принимают за подростка, причем, случалось, и мужского пола – из-за очень короткой стрижки.

      – Буду, – сказала я.

      Павел Степанович нажал на какую-то кнопку под столом, и секунд через тридцать на пороге возник официант, обслуживавший нас с Серегой в номере. При виде меня теперь в бане он удивления не выказал.

      – Тарелку девушке, – велел Редька.

      Официант кивнул, исчез и вскоре вернулся с прибором.

      – Что-нибудь еще желаете? – спросил он.

      – Надо будет – позовем, – сказал Редька и махнул рукой.

      Толстяк молча накладывал себе закуски, потом стал ухаживать за мной. Я же думала, как бы мне незаметно включить диктофон, лежащий в сумке. Сумка находилась слева от меня, толстяк устроился справа. Внезапно мой взгляд упал на левую руку толстяка, в которой тот держал вилку. Работа криминального репортера научила меня всегда смотреть на руки жертв и подозреваемых. Они ведь могут выдать судимого гражданина и кое-что о нем рассказать. Правда, теперь авторитетные люди стараются избегать «перстней» и тратят немалые деньги на их сведение. У толстяка же имелось два шрама – как раз там, где могли быть «перстни». Заделался бизнесменом и свел татуировки?

      Когда официант закрыл за собой дверь, толстяк попросил Редьку все-таки представить нас.

      – А что, Юленька здесь инкогнито? – сладким голосочком уточнил Павел Степанович.

      – Любка