Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны. Станислав Чернявский

Именно здесь, где когда-то в семье губернатора прусской провинции Померания родилась будущая императрица Екатерина II, ему комфортно жилось и интересно работалось. Город памятников и соборов, раскинувшийся по обоим берегам Одера, Штеттин был крупным торговым центром. Большой современный порт обеспечивал постоянное сообщение с Лондоном, Нью-Йорком и всеми крупными портами Балтийского моря.

      Однако и здесь, в традиционно спокойном консульском округе, к середине июля 1914 г. внутриполитическая ситуация стала накаляться. Особенно усердствовала пресса, настраивавшая население на милитаристскую волну и призывавшая к «защите» австрийской монархии от России. Российскую диаспору серьезно встревожило необычное развитие событий. Участились обращения в консульство проживающих в Штеттине, Ростоке и Висмаре русских студентов с просьбой о выдаче ссуды на билет для возвращения в Россию.

      Не имея на это достаточных средств и не располагая информацией о возможных шагах в случае начала военных действий, Цейдлер обратился 17/30 июля в посольство, но его обращение осталось без ответа. В тот же день в Германии объявили военное положение. Критическая ситуация создала непосредственную опасность жизни всех русских, находившихся в консульском округе Штеттина. Консул запросил телеграммой посольство разрешить закрыть учреждение и выдать ему и его семье паспорта на выезд из Германии.

      Дело в том, что по существовавшему в царской и в советской России правилу заграничные паспорта всех дипломатов и членов их семей должны храниться в посольстве, а на руки выдавались лишь документы, полученные от местных властей. На любую поездку вне страны пребывания дипломату нужно было получать разрешение посла, и только после этого ему выдавали на короткое время паспорт.

      Ответа из Берлина на эту телеграмму также не последовало, а телефонную связь с посольством германские власти оперативно отключили. Узнав из газет, что покровительство российских подданных приняло на себя испанское посольство в Берлине, Цейдлер обратился к испанскому консулу в Штеттине с просьбой взять на себя охрану интересов русских подданных, а также консульских помещений и архива. Однако испанец отклонил эту просьбу, сославшись на то, что он «почетный консул» и по профессии коммерсант, поэтому, принимая российское предложение, навлек бы на себя надзор полиции. Отказался и штатный консул Великобритании, сославшись на то, что сам не знает, останется ли он в Штеттине.

      «Я считал себя не вправе покинуть пост без разрешения начальства, – пишет Цейдлер, – кроме того, я полагал тогда еще совершенно недопустимым, чтобы посольство, покидая Германию, бросило на произвол судьбы подчиненных ему консулов и не озаботилось хотя бы снабжением их паспортами».

      21 июля / 3 августа его арестовали вместе с женой и сыном. Через две недели пребывания в заключении русского консула освободили и, предоставив в его распоряжение два автомобиля с охраной, направили в пограничный пункт для отправки шведским