Дивизия особого назначения. Освободительный поход. Фарход Хабибов

и матом) приказал бойцам не жалеть патронов на врагов народа и предателей Родины.

      Через часик нас догоняют вахаевцы (ганомаг может и без дороги ехать), сам Лечи хромает – неудачно спрыгнул с паровоза, зато Тенгиз (это который Асатиани) цветет и пахнет – герой, три километра чеченемца тащил на своем горбу, но дотащил. Тут мне от чего-то кардинально поплохело, я ощутил боль в ноге и, теряя сознание, сполз на землю…

      Глава II-бис

      «Рана»

      19 июля 1941 года, где-то в Белоруссии

      (в 100–150 км от Брестской крепости).

      Очнулся я в землянке, рядом, обняв меня, сидит Маша, приговаривая какие-то нежные благоглупости (или глупоблагости?), напротив меня находятся, посмеиваясь, Калиткин с Онищуком. А что со мной случилось?

      Маша приказывает мне лежать и выпроваживает дохтура с хохлом, потом подходит ко мне и говорит:

      – Слушай, ты, коммандос гребаный, ты же мне еще в ноябре 201… обещал беречь себя, на фига ты полез под пули?

      – Я обещал? Тебе? Пули? Маш, я что, ранен?

      – Да, милый, ты еще умудрился прошагать пять километров с раной в ноге, истекая кровью, и от кровопотери потерял сознание.

      И потом полезла на меня с кулаками:

      – Сволочь, скотина, тварь бесчувственная, нехристь такая, а что бы было, если бы ты умер, ты обо мне думаешь иногда, говнюк напыщенный, ты же идиот, не знаешь, что я беременна…

      – Что беременна, кто беременна, как беременна, почему беременна, от кого беременна, от меня? – С великой радости все логические центры у меня отключились, я только покрывал поцелуями любые части тела Маши, что попадались моим губам, причем три раза умудрился поцеловать воротник любимой и два раза вообще безропотную окружающую среду.

      – Все, спи, сволочь, спи, кровосос, ты должен выспаться, чтобы выздороветь, понял? Теперь на тебе ответственность еще и за НАШЕГО РЕБЕНКА…

      С чего-то у меня в голове случился бзик, и я спрашиваю:

      – А бойцов стрелять, окапываться и другой военной премудрости учите?

      – Да, конечно, товарищ командир, учим-учим, – говорит Маша. – Затем, склоняясь ко мне, шепчет: – Дебил, думаешь, без тебя некому справиться? Лежи-лечись, тут есть кому командовать.

      – А с перешивкой полотна что?

      – А не твое дело, выздоравливай, ты на бюллетне! – говорит Машуня.

      А потом Маша смотрит на меня как-то с сочувствием, что ли, и спрашивает:

      – А чего ты о какой-то бусинке говорил?

      – Бусинка? Какая бусинка?

      – Не знаю, вроде бредил: «бусинка, бусинка».

      – Понятия не имею, Мань.

      – Ладно, черт с ней, с этой бусинкой, выздоравливай, я позже зайду.

      Блин, это попадалово, нет, не в прошлое, а в реал. Придется мне раскрыть тайну, поведать бумаге, так сказать, изнанку души. Бусинка – это девушка, с которой живу в Худжанде. Аня ее зовут, хохлушка она, а Бусинка, это ее кличка, я кликуху из фамилии Ани сделал – Бусенко она. Помните, я