Диктатор. Сергей Снегов

принципы вселенского содружества государств и ужасные угрозы врагам, которым, естественно, обещалось полное поражение.

      Конференция союзников закончилась, главы государств разъехались, враги на фронте перешли в контрнаступление. Их отбили, они снова насели. Заранее восславленная победа оборачивалась реальным поражением.

      – Не понимаю, Андрей, – сказала как-то вечером Елена. – Где правда? По стерео передают о продвижениях патинов, а в продовольственных очередях твердят, что наши оставляют завоеванные города.

      – Передачи врут, слухи преувеличивают. На фронте города переходят из рук в руки.

      – Такая недостоверность! По-моему, надо говорить правду. Если наступаем – значит наступаем, и можно успокаиваться. Если бежим – значит бежим, и надо утраивать усилия.

      – Ты не политик, Елена. Ты не умеешь врать. Для политиков правда – неэффективное оружие. Во всяком случае, так привыкли считать.

      – Ты прав, я не политик и никогда политиком не буду. Ненавижу ложь!

      Меньше всего мы оба, она и я, могли вообразить, что уже немного осталось до времени, когда мы станем политиками, и если бы кто сказал нам, в какие фигуры мы превратимся в недалеком будущем, мы назвали бы его безумным. Ни во мне, ни в ней не было ни черточки, ни атома того, что могло бы закономерно разрастись в раковую опухоль величия. Мы были средними людьми – и не собирались выплескиваться из обыденности. Все, что свершилось дальше, произошло независимо от нас – командовали обстоятельства, нам неподвластные.

      Одно было хорошо для нас с Еленой в те первые месяцы войны. Я стал рано возвращаться домой. Если раньше разрешали засиживаться в лаборатории и я задерживался, насколько хватало сил (эксперименты шли трудно), то теперь вечером институт запирали, чтобы обезопасить его от проникновения диверсантов (ночью в здании оставались только несколько сотрудников – так нам объяснили). Я доказывал: во время войны нужно работать больше – а меня обрывали: директива обсуждению не подлежит, извольте подчиняться. Я подчинялся, Елена радовалась: даже после свадьбы мы не проводили столько времени вместе!

      – Что говорят в очередях? – спрашивал я.

      – Очень многое! И не всегда врут. Две недели твердили, что уменьшат мясную норму. И что же? В этот месяц мяса вообще не будет: боятся, что второго метеонападения не отразят, и тогда урожая не ждать. Как ты думаешь, будет второе метеонападение?

      – Генералы Аментолы не делятся с нами стратегическими планами. Вообще-то, наши метеогенераторные станции – предприятия надежные.

      Я говорил о надежности метеогенераторных станций, чтобы успокоить Елену.

      Они работали хорошо лишь в спокойных условиях – мира, а не войны. Создание циклонов разработали неплохо, но управление ими относилось скорей к искусству, чем к технологии. Казимир Штупа еще до войны говорил мне, что пойманного в сети тигра