Концерт для колобка с оркестром. Дарья Донцова

у тебя вроде редактор, – я попыталась вспомнить мужа Ани.

      Моя подруга практически нигде не показывалась с супругом, и я видела его всего один или два раза.

      – Ага, – хмыкнула Аня, – а еще поэт и музыкант. Страшное дело! На службу является по вторникам, в остальное время кропает гениальные вирши.

      – Один рабочий день в неделю? – изумилась я. – Небось зарплата невелика.

      – Вообще никакой, – мотнула головой Аня, – две копейки.

      – За счет чего же он живет?

      – Раньше я его содержала, теперь не знаю, – сказала она.

      – Навряд ли Альфреду понравится, что мы к нему в дом приедем, посторонние.

      – Ему наплевать, он и не заметит никого.

      – Ты уверена?

      – Совершенно точно, не волнуйся. Фредька, – затараторила Аня, – жуткий скряга, он на две копейки способен месяц прожить, вечно меня куском яблока попрекал. Но к вам-то он привязываться не станет. А в быту Фред совершенный пофигист, хоть музыку на всю катушку врубай, хоть ори дурниной или циркулярной пилой орудуй, ничего не скажет. Он, когда свои стишки сочиняет, ничего вокруг не замечает. А поскольку творческий процесс у него ни на минуту не прерывается, то никаких претензий Фредька к вам иметь не будет. Ладно, хватит толочь воду в ступе, поехали сначала ко мне, я возьму сумку со шмотками и отдам тебе ключи, и двинем к вам.

      Не успела я ничего возразить, как Анька мгновенно подхватила меня со стула, дотащила до своей машины и привезла на новую квартиру. Пока она быстро запихивала в сумку вещи, я стояла, зажав уши руками. Подруга права, жить в подобной обстановке просто невозможно. Кажется, то, чем занимаются сейчас тут рабочие, называется «штробить стены».

      Через неделю я, Кристина, Томочка и Олег подъехали к небольшому указателю на развилке. За нами катил Семен в джипе, до отказа набитом вещами. Думаю, многие из вас хоть раз в жизни да переезжали на дачу, поэтому вы очень хорошо знаете, каково собираться на три месяца за город, а уж если еще при этом имеете на руках крошечного ребенка… Десятки сумок, сотни узлов, шеренги коробок. Еще хорошо, что сейчас в нашей стране нет проблем с продуктами, а то в прежние времена приходилось еще тащить с собой банки тушенки, упаковки макарон, пачки масла.

      – Пырловка, – прочитал Олег, – нам сюда?

      – Ага, – подтвердила я, – она самая.

      – Поэтичное название, – восхитился Куприн, – звучит, как песня! «Вы где живете? В Пырловке». Интересно, как называют себя местные жители: он пырловец, она пырловка?

      – Нам же здесь не всегда обитать, – резонно заметила Тамарочка, – и потом, не все ли равно, как кого звать, главное, лес вокруг и до Москвы рукой подать.

      – И куда теперь? – спросил Куприн.

      – Наверное, влево, – сказала я.

      – Адрес есть? – разозлился Олег. – Или мы приехали неведомо куда?

      – Улица Интернациональная, дом семь, – сообщила Томочка.

      Мы свернули было на проселочную дорогу, и тут Олег заявил:

      – Вылезайте из машины и топайте пешком.

      – С какой стати? – возмутилась я.

      – Много