Смежный сектор. Андрей Ливадный

нотками ярости переспросил он. – Что это?!…

      – Дерево… Растительная форма чужих…

      – Оно живое? Этот лес живой?

      – Нет…

      Доминик резко отпустил Зигеля и тот, потеряв равновесие, повалился на землю.

      – Запомните, все живое в смежном секторе погибло в момент декомпрессии, во время Внешней Атаки. – Взяв себя в руки, произнес Ван Хеллен. – А теперь включите свои мозги, и подумайте, – если чужие вторглись сюда, взломав внешние стены мира, как до их пришествия тут мог вырасти этот лес?

      После его слов на небольшой поляне воцарилась гнетущая тишина.

      – Выходит нас обманывали? – Наконец спросил Андрей Лозин.

      – Я не собираюсь обсуждать эту тему. – Отрезал Доминик. – У вас есть глаза – смотрите. Нельзя судить о событиях по тем крохам информации, что сохранились в памяти машин. – Он зло покачал головой в ответ своим мыслям, и тихо добавил, скорее разговаривая с самим собой:

      – Ты слишком доверился компьютерам, Ник…

      Постышев наклонился к уху Андрея и тихо спросил:

      – Как ты думаешь, это он про Николая Сергеевича?

      – Не знаю. – Пожал плечами Лозин. – Командир, но нам говорили, что смежный сектор дважды подвергался декомпрессии. После Внешней Атаки было сражение между людьми и чужими. Я слышал, что тогда тоже пострадали стены Мира.

      – Ты хочешь спросить, не мог ли этот лес вырасти за время прошедшее между Внешней Атакой и Битвой Машин?

      – Да.

      – Справедливый вопрос. – Ван Хеллен встал, расчехлил лазер и, коснувшись сенсора, резанул лучом по основанию ближайшего к нему окаменевшего дерева.

      Раздалось шипение, затем раздался протяжный треск ломаемых сучьев, и толстый ствол рухнул в воронку, подняв фонтан брызг.

      Резкий шум заставил всех вздрогнуть. Где-то рядом вполне могли находиться ксенобиане, понимал это и Ван Хеллен, но в данный момент для него было гораздо важнее поставить все точки над I…

      Доминик убрал лазер, присел на корточки подле поваленного исполина и указал на ровный дымящийся срез:

      – В свое время я задавал себе те же самые вопросы. Смотрите. Видите кольца на торце ствола?

      Дождавшись утвердительных кивков, он продолжил:

      – Сосчитайте их.

      – Восемь. – Спустя некоторое время произнес Зигель.

      – Каждое кольцо – это один год жизни дерева. – Пояснил Ван Хеллен. – Оно росло тут восемь лет, прежде чем погибло, а с момента Внешней Атаки прошло шестнадцать лет. Битва машин происходила пятнадцать лет назад. Я знаю это, потому что родился за два года до первой декомпрессии.

* * *

      Они провели на поляне подле воронки гораздо больше времени, чем полагал Ван Хеллен.

      Напряжение, возникшее между командиром и бойцами его группы еще во время первого очного знакомства в скафандровом отсеке, постепенно усиливалось на протяжении изматывающего перехода через зону тотальных разрушений и, наконец, выплеснулось тут, на окраине смежного сектора.

      Это не являлось бунтом, – реальность, час за часом открывавшаяся