Охота на охотника. Андрей Николаев

Мерсерон. – Но ведь это международный конфликт! Никогда не думал, что Регул сейчас рискнет пойти на это.

      – Отнюдь, капитан. Я же говорю: Салюс – якобы свободный мир, и султанат всегда откажется от любых претензий.

      – Какое у них вооружение?

      – Мелочь я не вспомню, а из тяжелых – четыре «онара» и два «скорпиона». Нам хватит.

      Яхта снова содрогнулась. Дик ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть. С пункта управления огнем доложили, что корабли противника в зоне поражения «тарантулов».

      – Будете отвечать? – спросил Сандерс.

      – А что толку? Их защиту я не пробью. Если только станет ясно, что они хотят уничтожить нас, – тогда.

      – Силовое поле – сорок пять процентов, мощность падает! – крикнул второй помощник.

      На камерах наружного наблюдения уже были ясно видны корабли, перехватившие «Глорию»: повиснув не далее чем в пяти милях с правого и левого борта, они методично крушили защиту яхты.

      Мерсерон тяжело вздохнул:

      – Ну, вот и все. Внимание на пульте управления огнем: цель – корвет с правого борта, огонь по готовности.

      Одновременный залп «тарантулов» завяз в силовом поле корвета, вызвав мгновенную радужную вспышку, и тотчас корабли усилили огонь. «Глория» теперь содрогалась непрерывно, будто ее хлестали огромными невидимыми кнутами, как норовистую лошадь, сбросившую седока.

      – Они вызывают нас, сэр, – доложил первый помощник.

      Мерсерон смерил его взглядом:

      – Застегнитесь, Петреску, вы на мостике, а не на прогулке с девочкой. – Капитан повернулся к экрану связи. – Соединяйте.

      Экран остался темным, Мерсерон недоуменно приподнял бровь, но в эту минуту зазвучал голос, говоривший на стар-инглиш с сильным акцентом. Сандерс попытался определить национальность говорившего – он явно раньше слышал этот акцент, с растянутыми гласными. Голос был мягкий, как прикосновение шелка к коже. Он будто извинялся за то, что говорил неприятные вещи.

      – Капитан, будьте благоразумны. Прекратите огонь и приготовьтесь принять абордажную группу. Мы не сделаем пассажирам и команде ничего плохого, не усугубляйте ваше положение бессмысленным сопротивлением.

      – Я не привык разговаривать с невидимым собеседником, – Мерсерон говорил не спеша, явно пытаясь тянуть время, – назовитесь и определите вашу принадлежность…

      – Не вам ставить условия, капитан. Прекратите огонь, в противном случае я не могу гарантировать сохранность вашего корабля и экипажа. Наши орудия работали на половинной мощности. Даю вам три минуты.

      Мерсерон стукнул кулаком по подлокотнику. На щеках заиграли желваки, слышно было, как он скрипнул зубами.

      – Мы можем разбить абордажные боты на подходе. «Единороги»… – начал второй помощник.

      – И тогда они расстреляют нас, как в тире, – оборвал его Петреску. – Сэр, я считаю, что надо принять их условия. Пусть выгребают корабельную кассу и побрякушки пассажиров. Даже если они выкинут нас в спасательных капсулах и заберут яхту, через час нас подберет «Ганимед».

      – Я