Судьбу случайно не встречают. Евгения Горская

по которому быстро плыли подсвеченные солнцем облака, прикинул, откуда дует ветер. Ветер получался северным или северо-восточным, недаром утром, когда он выходил из дома, было прохладно.

      В последние годы он мало обращал внимания на погоду, у него больше не было собаки, с которой приходилось гулять и в дождь, и в холод. Собаку очень просила Аля. Она училась тогда классе во втором-третьем, и Анатолий Михайлович, как обычно, отказать дочери не смог.

      – Пап, ты все время на работе, – жаловалась маленькая Аля. – Ты все время занят, а мне одной грустно.

      – Ты не одна, – улыбался он. – Не прибедняйся. Ты с мамой.

      – У мамы свои дела, ты же знаешь, – вздыхала дочь.

      Он знал другое – назвать жену плохой матерью было бы крайне несправедливо. Она провожала ребенка в школу и забирала обратно, следила за отметками, отводила на занятия музыкой, на английский и в бассейн.

      Но дочка умела его разжалобить.

      – Мама сегодня встречалась с тетей Лизой, – рассказывала Аля, когда он вечером приходил с работы. – Тетя Лиза только час назад ушла.

      – Ну и хорошо, – кивал он. – Мама целыми днями с тобой. А ей тоже нужно встречаться с подругами. Ты должна это понимать.

      – Я понимаю, – соглашалась Аля. – Но мне было грустно. Купи мне щенка, я очень-очень тебя прошу.

      Щенка он, конечно, купил. Колли Ричарда. Жена и дочь тискали пушистый комочек, лужи вытирала девушка-таджичка, которая тогда у них работала, а гулял с собакой Анатолий Михайлович.

      Аля тоже пробовала выходить с Ричардом, но водить животное на поводке, останавливаясь совсем не там, где хочется, девочке было скучно.

      Ричард был уже совсем взрослым, когда, гуляя с ним утром вдоль дома, Анатолий Михайлович увидел женщину с родительского собрания, которую он дважды удачно подхватил, не дав ей упасть. Женщина вела на поводке пушистую белую болонку, которую сразу взяла на руки, заметив Ричарда.

      Кажется, она первая ему улыбнулась и первая поздоровалась. В то утро они ничего больше друг другу не сказали, только Анатолий Михайлович зачем-то оглянулся, посмотрев на ее обувь. Она была в брюках и черных ботинках на толстой рифленой подошве. Она не смогла бы в них поскользнуться, даже если бы захотела.

      Оттого, что он разглядывает чужую обувь, ему тогда стало весело.

      Ему часто было весело в тот недолгий период, когда они с Еленой встречались.

      Анатолий Михайлович не считал себя несчастным, он любил дочь и внука, тепло относился к жене, он сделал неплохую карьеру, и ему вполне хватало денег. Только по-настоящему весело ему не было никогда с тех пор, как в его жизни не стало Елены.

      Он посмотрел на часы – внук уже должен был проснуться после дневного сна. Позвонил дочери.

      – Как дела, Алечка? – дежурно спросил он.

      – Нормально, пап, нормально, – отозвалась Аля.

      – Гулять пойдете?

      – Посмотрим, – замялась она.

      – Данила не заболел? – забеспокоился Анатолий Михайлович.

      – Нет, пап. Слава богу, нет. Мне сейчас звонила Маша…

      – Да?

      – Убили