M&D. Федор Московцев

знаю, но ты действительно не похож. Я видела фильм «Цветок кактуса», там главный герой разыгрывал женатого мужчину, чтобы его любовницы не имели на него видов, не претендовали на что-то большее, чем ни к чему не обязывающий секс.

      – А что кино… Это выдумка, чья-то фантазия.

      – Кино не копирует жизнь, darling, но оно отражает действительность. Сюжеты фильмов берутся из жизни, и даже иногда моделируют действительность, создают новую реальность.

      Она спросила, не рефлексирует ли он, не испытывает ли что-то вроде чувства вины.

      – Ты мне объясни, что это такое, тогда я отвечу. «Рефлексия» – что-то ругательное, этого у меня точно нет, а что в твоем понимании «чувство вины»?

      – Ну-у… что-то типа совести.

      – Совесть – это химера.

      – Ты играешь, Andrew. Очень убедительно, но играешь. А я бы хотела услышать серьёзный ответ. Пожалуйста, sweetheart.

      – Послушай, говорю, как моралист моралисту. Я чувствую, что совершаю не совсем пристойный поступок, но оправдываю себя тем, что поступок этот – безразличный сам по себе, и ни на йоту не утяжеляет бремя мирового зла. И вместе с тем я отдаю себе отчёт в том, что такими рассуждениями лишь обеляю себя в своих глазах, на деле следуя только голосу собственных страстей.

      – Значит, ты всё-таки считаешь, что поступаешь нехорошо?

      – А что такое «хорошо» и «плохо»? Один мой знакомый говорил: «Не грузи меня лишней информацией»; это, по-моему, очень правильный подход.

      Она долго сидела с отсутствующим видом и молчала – всё время, пока Андрей раскладывал свои бумаги и собирался на прогулку. Потом, когда он присел перед ней на корточки, и вопросительно заглянул в глаза, сказала:

      – Ты играешь со мной, Andrew. А я ведь попросила хотя бы чуточку побыть серьёзным.

      – Подожди, не так быстро. Что не так?

      Она поднялась, и пошла к выходу.

      – Всё так… Всё так, как нужно.

      Надевая на правую ногу туфлю, спросила:

      – А что с ним стало, с твоим проницательным другом, просившим тебя не грузить его голову?

      Снова присев перед ней, он взял вторую туфлю:

      – Давай, надену.

      Она подняла левую ногу.

      – Он спятил – в прямом смысле слова, – сказал Андрей.

      Поднявшись, он обнял её. Не поднимая взгляд, она опустила свою голову ему на плечо.

      – Да, я играю, Имоджин! Играю, потому что уважаю тебя и хочу выглядеть нормальным мужиком! Хотя бы то короткое время, пока мы вместе. Тебе нравится такой ответ?

      – До конца бывают откровенными только со случайными попутчиками – в поезде там, или с проституткой, когда абсолютно наплевать, какое создаешь впечатление. Играют, если не всё равно, и когда строят отношения. Мы с тобой кто, sweetheart?

      – У нас с тобой своя история, понимаешь, своя импровизация. Мы не можем быть похожи на кого-то другого. То, что происходит с нами, ни у кого не было и не будет.

      Она подняла на него полный удивления взгляд:

      – Вижу, ты не зря просиживаешь штаны на своих курсах.

      – Ты