Башня. Дмитрий Сафонов

плясать и играть на аккордеоне". Тьфу! – он поморщился и сделал вид, что сплевывает от отвращения; но слюны в пересохшем рту не было.

      Он заставил себя встать и подойти к большому, во всю стену, зеркалу. Нахмурил брови и сказал, тыча в отражение пальцем:

      – Ты мудак, Жора! И на конкурсе мудаков занял бы второе место!

      Затем растянул губы в приторной улыбке и зачастил – высоким удивленным голосом:

      – Да? А почему второе?

      Снова нахмурил брови и ткнул в отражение:

      – Да потому что мудак!

      С привычным утренним самобичеванием было покончено. Как он считал, это – своего рода психотерапия: мол, да, я соображаю, что делаю что-то не так… Я же вижу, что не такой уж я и хороший… То есть – отношусь к себе критически. Да что там критически? Я просто недоволен собой, очень недоволен. Ну, и если уж я все понимаю, может, я заслужил немного белого порошка?

      Заслужил. Он поплелся в ванную комнату; там, в зеркальном шкафчике, в пластиковом тюбике из-под витаминов, подаренных счастливому человечеству двукратным Нобелевским лауреатом Лайнусом Полингом, было немного белой дымки. Это казалось ему удачной шуткой – признаком того, что он не окончательно утратил чувство юмора.

      Проходя мимо окна, выходящего на проспект маршала Жукова, Крымов развернулся и (это была еще одна привычка – "не возьмете!") выставил средние пальцы – его маленькое обращение к миру.

      То, что он увидел, заставило его на секунду забыть о том, куда он направлялся. Рядом с въездными воротами стояли два белых автомобиля с синими полосами на борту. Немного вдалеке от них – шумная (хотя звуки с улицы не могли долететь до него, но он видел, что шумная) толпа; пока еще малочисленная.

      – Что за праздник? – заплетающимся языком сказал он и положил ладони на окно. На стекле остались два мокрых жирных отпечатка. – Не понимаю, что случилось?

      Он увидел, как спасатели вытаскивают из машин свои инструменты…

      – Какими они обычно вырезают трупы из разбившихся машин, – пробормотал Крымов. В подземном гараже стоял его джип – "Мерседес-ML350" и мотоцикл – мощный двухлитровый "Кавасаки-Вулкан". На мотоцикле он давно уже не ездил. Точнее, запрещал себе ездить. В те минуты, когда его мозги еще не были припудрены порошком, он прятал ключи с брелоком, в который был вшит иммобилайзер, куда подальше, а когда наступало время белой дымки, не мог вспомнить, куда именно. К счастью, не мог. "Кстати, где они сейчас – ума не приложу".

      …и несут их к закрытым воротам. Затем один из спасателей перелез через ограду…

      – Ребята, почему бы вам не войти через калитку, как это обычно делается? А?

      …а другой подает ему тяжелые гидравлические ножницы…

      – Что происходит? Пионерская игра "Зарница"? И за кого я буду играть? За красных или за синих?

      Крымов потер лицо ладонями, стряхивая дремоту, но она, словно липкий деготь, никуда не хотела убираться.

      "Надо умыться", – решил он. "Все равно по пути. Кажется, это тоже делают в ванной".

      Шаркая