Адамант Хенны. Ник Перумов

женщинами Старх недоволен. Молодые да пригожие успели попрятаться, ему достались лишь те, что постарше. Кривясь, точно от зубной боли, тан косился на широкие, плоские лица с высокими скулами и чуть раскосыми глазами. Женщины стояли тихо, покорно, сгорбившись и не отрывая взглядов от помоста. Старх сплюнул. За самую миловидную едва ли дадут больше пяти монет… в то время как за золотоволосых роханских девушек платилось до пяти тысяч! Правда, Старху такие ещё не попадались ни разу, о чём он скорбел, однако в открытую подняться по Неоне и напасть на владения Эодрейда не решался.

      Тан по привычке практически не слышал буйного многоголосья рынка. Эльдринги-владельцы никогда не расхваливали свой товар сами, этим занимались специально нанятые харадримы-кликальщики, что рвали глотки, призывая почтеннейших покупателей «…обратить свой милостивый взор именно на наших богатырей, красавиц, орлов и не смотреть на лихоманкой траченных трупаков да уродцев, что насупротив выставлены!».

      Подобные крики таны давно уже пропускали мимо ушей. Харадримы покупают – вот пусть для них кликальщики и стараются…

      Серый, безымянный рыбак из ховрарской деревни, стоял в толпе рабов Старха. Ноги его сковывала железная цепь, одним концом прикреплённая к общей для всего «гурта» невольников, и он единственный в вялой, сломленной, сдавшейся на милость победителя толпе смотрел прямо и спокойно. В нём что-то очень сильно изменилось, в этом Сером, после того как он бросился в волны, мечтая покончить наконец с опостылевшей жизнью…

      Он не помнил, что было с ним. На мгновение, когда он уже погружался в зеленоватую пучину, перед мысленным взором внезапно мелькнуло лицо воина – сильное, суровое лицо с мощной густой бородою. Он был ещё молод, этот воин с притороченным за плечами клинком, но в осанке и облике его чувствовалась привычка побеждать и повелевать. Стоя на мощённом плитами крепостном дворе, воин внезапным движением вырвал из ножен меч – клинок засиял небесной голубизной – и вскинул его над головой, словно подавая знак к атаке…

      И, непонятно почему, этот властный призыв – вперёд, на врага, не считая потерь! – придал сил тонущему Серому. Руки и ноги против его собственной воли вытолкнули тело на поверхность…

      Там его и подобрал корабль Старха.

      – И на кой он тебе! – бранил десятник воина, что бросил Серому конец верёвки. – Старый да седой – кому он нужен? За него и одной монеты не дадут! Смотри – не продадим, сам тогда за него заплатишь из доли добычи!

      – Ничего, старый, да крепкий, – возражал эльдринг. – Смотри, плечи какие! А что седой – то не беда…

      Серый не произнёс ни слова, очутившись на палубе «дракона». Он молчал, когда его заковывали, молчал всё время пути к Умбару, молчал и сейчас, стоя на позорном помосте. И лишь в глазах – прежде бесцветных, а теперь вновь отчего-то становящихся карими – медленно разгорался холодный огонь.

      Он вспоминал. Он мучительно вспоминал. Что сказал ему тот воин с голубым клинком? Откуда взялось это видение? Или