Ануш. Ованес Туманян

авила в ночь,

      Моля у звездной высоты

      В любви ей, бедной, помочь…

      Жаль нам, Ануш – горный цветок!

      Жаль горькой любви твоей!

      Жаль стан твой стройный, розы щек!

      Жаль темных морей – очей..»

      Цветы раскрылись по склонам гор,

      Как взоры, полные слез,

      И с тихим ветром в ночной простор

      Стенанье их понеслось:

      «О, горе, Ануш, о, горе, наш друг!

      Любви твоей жалко нам…

      О, горе, Саро, о горе, пастух!

      Любимым твоим горам!..»

      «О сестры! скал и родников

      Прелестные ду’хи – сюда!..»

      Так хором скорбных голосов

      Звучала всю ночь высота.

      Волшебный зов, с угрюмых круч

      Летящий к лугам в росе…

      Но, лишь заиграл первый луч —

      Незримо исчезли все,

      Спрятались в дуб толстоствольный,

      В холодные ручейки,

      Канули в пенные волны,

      Летящей со скал реки…

      ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

I

      Лори меня вновь неустанно зовет,

      Тоска по отчизне мне сердце томит.

      И властно расправила крылья, и вот

      Душа моя к дому родному летит.

      А там, перед отчим сидя очагом,

      С тоской и надеждой давно меня ждут

      И, слушая вьюгу в ночи за окном,

      О витязях древних беседу ведут.

      Туда – где гора над горою встает,

      Где по небу горы ведут хоровод,

      Где пьяные горы встают поутру,

      Как гости, на свадебном буйном пиру

      Плясавшие, пившие целую ночь,

      Когда стародавние богатыри

      Дэв-Бед и Дэв-Ал Арагацову дочь,

      Украв, привезли в неприступный Лори.

II

      Эй! горы зеленые, детства друзья!

      Опять я вас вижу, и вспомнилась мне

      Счастливая ранняя юность моя!

      Любимые лица прошли, как во сне,

      Прошли, будто множество ярких цветов,

      Что прошлой весной здесь на склонах цвели,

      Прошли, как ручьи прошлогодних снегов, —

      Но снова взываю я к ним издали…

      Вы – первые воспоминания! вам

      Привет моей осиротелой души!

      Вас ищет она по горам и холмам,

      Взволнованным голосом кличет в тиши!

      «Из тьмы, из могилы вставайте опять,

      Хочу вас увидеть, услышать, обнять!»

      И снова дышите весной бытия,

      Чтоб высшей отрадой наполнился я.

III

      Из темных пещер, с обомшелых громад

      Утесов, из чащи безмолвных лесов,

      Сквозь годы, как эхо, – я слышу – звенят

      Далекие звуки родных голосов.

      Вновь крики кочевья звучат издали,

      И вновь над шатрами дымки расцвели.

      И бодро встают из предутренней тьмы

      Знакомцы, и прошлое снова живет.

      А там, где росою дымятся холмы,

      Чу! – слышишь? – пастух в отдаленьи поет:

IV

      «Эй, сиди в шатре, девушка, молю!

      Закружила ты голову мою.

      Я забыл покой, как ашуг пою.

      С песней, как в бреду,

      По лугам иду.

      Бросил я овец,

      За тобой бреду.

      Ты огнем любви сердце мне сожгла,

      Нитями волос ноги обвила.

      Я умчу тебя силой из села,

      Эй, девушка гор,

      Красавица гор,

      Смуглая краса,

      Черная коса!

      Коль не суждена ты мне никогда —

      Не стерплю тогда, кровь пролью тогда,

      В горы я уйду, сгину без следа!

      Эй, полночь – глаза!

      Эй, море – глаза!

      Погублю себя

      Я из-за тебя!»

V

      Саро молодой на склоне поет, —

      Не может Ануш в шатре усидеть.

      «Ты знаешь, нани1, нас кто-то зовет…

      Ну, слушай, нани… Ну, дай поглядеть!»

      «Довольно, Ануш, в шатер свой войди!

      Ведь девушка ты, спокойно сиди.

      Увидят тебя – осудит народ,

      Худая молва повсюду пойдет».

      «Нани, погляди-ка, на склоне другом

      Щавель, как ковер,

1

Нани – мать, матушка.