Сорок дней Муса-Дага. Франц Верфель

в коем случае, Искуи! Я думал, вы поддержите компанию. Нет, вы должны жить с Жюльеттой в большом шатре.

      Искуи не сводила глаз со скатерти, с трудом подбирая слова.

      – Я… Я боюсь… Ведь я каждую ночь радуюсь, что сплю в доме.

      Габриэл попытался заглянуть ей в глаза:

      – А я-то на вас рассчитывал.

      Искуи, не поднимая головы, крепко сжала губы.

      Странное дело – Багратян вдруг вспылил из-за такого, казалось бы, пустяка:

      – Я настаиваю, Искуи!

      По лицу ее пробежала судорога. Жюльетта сделала знак мужу, чтобы он оставил Искуи в покое, дав понять, что берет на себя уговорить девушку.

      Но это оказалось трудней, чем она думала. Сначала она попробовала воздействовать на Искуи чисто женскими доводами: дескать, по существу, все мужчины – мальчишки. Для женщины, которая хочет строить жизнь по-своему и держать бразды в своих руках, самое разумное – по возможности не перенить маленьким мужским причудам. И ничто не вызывает такой благодарности у настоящего мужчины, никогда он не бывает таким покорным, как тогда. А женщине, чтобы осуществлять свою волю в важных жизненных вопросах, надо спокойно уступать в мелочах.

      Похоже, Жюльеттина проповедь была адресована замужней женщине – себе же самой. Но какое дело было Искуи до «маленьких мужских причуд» Багратяна? Она смущенно смотрела в сторону.

      – Для меня это не мелочи.

      – Но это может быть очень мило. Все же будет как-то по-другому…

      – У меня слишком много всяких воспоминаний о том, как бывает «по-другому».

      – Твой брат, пастор, не возражал…

      Искуи глубоко вздохнула.

      – Я ведь не из упрямства…

      Но Жюльетта, видимо, уже сдалась:

      – Если ты останешься дома, я, пожалуй, тоже не пойду. У меня нет никакого желания быть единственной женщиной среди такой уймы мужчин. Уж лучше тоже останусь.

      Искуи окинула Жюльетту долгим взглядом:

      – Нет, так нельзя! Мы не можем так поступить! Раз ты хочешь, я пойду. Для тебя я сделаю это с радостью. То чувство уже прошло.

      Жюльетта вдруг почувствовала усталость.

      – До конца завтрашнего дня у нас много времени. Еще десять раз передумаем.

      Она поднесла руку ко лбу, закрыла глаза – какой-то тягостный морок, словно часть зловещих воспоминаний Искуи проникла в ее душу.

      – Может быть, ты права в своем чувстве, Искуи! Мы живем так бездумно…

      На другой день в путь отправились сравнительно рано. Ради женщин решено было идти не кратчайшей дорогой – Дубовым ущельем, а более удобной, окольной, через Северное седло. Добираться до него надо было по проселку, через Азир и Битиас, в общей сложности полмили. Сегодня Муса-даг, несмотря на свои пропасти, утесы-бастионы и заросли, вел себя как благонравная гора; желающая показать себя альпинистам с наилучшей стороны.

      Все были в самом бодром настроении, даже Искуи мало-помалу повеселела.

      Габриэл имел возможность убедиться,