Клинки у трона. Сергей Садов

не можем остановить схватку, и ты это сам понимаешь. И я не могу убить его, иначе лишусь баронства. Но я не могу и не убивать его…

      – Дьявольщина. Если бы знать раньше… Что ты собираешься делать? – В голосе старого солдата чувствовалась тревога.

      – У меня появилась идея. Помнишь, ты видел у меня две палки, скрепленные короткой цепью? Ты знаешь, где они лежат?

      Хоггард кивнул.

      – Тогда быстро принеси их.

      Капитан на секунду задержался, с сомнением посмотрев на меня. Потом, поняв, что другого все равно предложить не может, сорвался с места.

      Верл-а-ней впервые начал проявлять беспокойство. Подозвав судью, он что-то сказал ему. Тот лишь развел руками. Верл-а-ней перевел взгляд на меня и несколько секунд пристально рассматривал. Я почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок от этого взгляда.

      К счастью, Хоггард задерживаться не стал и быстро принес нунчаки.

      – Удачи, Энинг.

      Я кивнул и быстро закинул чехол с нунчаками за спину, закрепил ремни. Потом обнажил шеркон и вышел в центр поля. Сначала я решил все-таки рискнуть и закончить бой как можно быстрее с помощью меча. Вдруг убийца меня недооценит и мне удастся нанести ему легкую рану?

      Едва прозвучал сигнал, верл-а-ней перешел в быструю, но осторожную атаку. Вокруг меня взметнулся вихрь стальных ударов, которые, казалось, сыпались со всех сторон. Мне пришлось уйти в глухую защиту, а потом уходить из-под удара в немыслимом кульбите. На лице убийцы мелькнула тень удивления.

      Верл-а-ней взвинтил темп и атаковал меня на пределе. Мне пришлось сделать то же самое. В который раз я мог убедиться, что превосхожу ловкостью всех бойцов в этом мире, но опыт – тоже не последнее дело, а наши скорости были почти равны. Ударов мне удавалось избегать только благодаря своей ловкости и гибкости. Все-таки гибкость уже сформировавшегося взрослого организма и организма подростка – разные вещи, и в этом было мое преимущество… которым я не мог воспользоваться. Верл-а-ней ни разу не подставился под удар. Нет, он допускал небольшие ошибки, которые давали мне возможность перейти в контратаку, но в таком темпе мои контратаки могли закончиться только его смертью, а вот этого я допустить не мог.

      Представляю сейчас недоумение зрителей – то один, то другой противник вдруг исчезали из вида, а потом появлялись в другом месте. Я думаю, что ударов они даже не видели. Для них наш бой представлял какой-то странный танец. Но ни удивляться, ни восхищаться они не могли. Они просто не успевали это делать. Для них наш поединок длился всего тридцать секунд, а для нас с верл-а-ней – целых тридцать секунд. В этом и состояла разница – у нас со зрителями было совершенно разное представление о времени. То, что для них ничтожно мало, – для нас года, даже века. Тридцать секунд – бездна времени. Этого достаточно, чтобы определить победителя, но его не было. Я видел, как лицо убийцы резко посуровело. Он настроился на тяжелый бой и на победу.

      Все! Я упустил свой шанс покончить со схваткой быстро. Теперь шеркон мне