Аватар бога. Алексей Атеев

куда меня привел? – заорал Толя. Но барабанщик не стал ничего объяснять, лишь таинственно махнул рукой, призывая идти за собой.

      В холодильнике, как и следовало ожидать, стоял лютый холод. Изо рта вырывался пар. При скудном освещении можно было разобрать висевшие на крюках ряды мясных туш. Если сейчас выкинет какой-нибудь трюк, на ходу раздумывал Толя, набью ему морду, и дело с концом. Пройдя через холодильник, они оказались в узком предбанничке, где стояла лишь одинокая кушетка.

      – Передохнем, – неожиданно заговорил Шурик и уселся на кушетку.

      – Объясни, где мы находимся? – проявил любознательность Толя.

      – Как где? Куда шли.

      – Я не просил отвести меня в магазин!

      – Почему ты все время орешь? Нервный, что ли? Мы шли в кукольный театр, так он и находится за этой дверью. Задний проход, неужели никогда не слышал?

      – Никогда не слышал, чтобы в театр ходили через магазины, тем более через холодильники.

      – Ничего удивительного. Хозяин магазина по совместительству владелец театра, или, как сейчас выражаются, спонсор. Он, видишь ли, большой ценитель кукольного искусства, вот и помогает… чем может. Помещение выделил, реквизит кое-какой приобрел.

      – Откуда ты все это знаешь?

      – Я же рассказывал: бываю здесь иной раз. К Алевтине в гости захожу, она меня и посвятила в обстоятельства.

      – Ты вроде дрожишь?

      – Замерз в холодильнике. Сейчас самый раз выпить. И место подходящее.

      – Мы же договорились, пока не увижу Алевтину, бутылку не дам. Где она?

      – Ну раз ты настаиваешь, пошли.

      Дверь скрипнула, Толя осторожно ступил следом за барабанщиком, и они оказались в небольшом зале с рядами кресел и сценой. Несмотря на малые размеры зала, его убранство выглядело богато, даже роскошно: кресла обтянуты материалом под бархат, стены отделаны тоже чем-то подобным, ноги утопали в мягком ковре, и Толе невольно захотелось разуться. Но самое сильное впечатление производил занавес. На черном полотнище выткан желтый круг, видимо, символизировавший ночное светило, который перечеркивал силуэт летучей мыши. Исполнено на редкость искусно – луна, казалось, излучала сияние, а нетопырь едва заметно трепетал крыльями. Подобную иллюзию, наверное, создавал слабый поток воздуха, чуть колебавший занавес. Выглядело все довольно мрачновато. Впечатление усиливало цветовое решение интерьера зала: кроваво-красные стены и фиолетовые кресла.

      – Ну как? – спросил барабанщик. – Впечатляет?

      – Н-да! Здорово! Только как-то жутко.

      Они поднялись на сцену и двинулись за кулисы. Еще несколько десятков шагов, барабанщик толкнул новую дверь, и Толя наконец-то обнаружил во мраке живого человека. За большим столом, заваленным лоскутами разноцветной материи, кусками поролона, пластика, коробками с красками и пластилином, сидела женщина и что-то мастерила.

      – Вот она, Алевтина! – торжествующе воскликнул Шурик. Женщина подняла голову и без