Чёрная Пустошь. Андрей Ливадный

не рассказали ему о новом, неизвестном науке химическом элементе, не акцентировали внимание на тоннелях, ведущих от городищ к руинам атомной станции. Но это сделано исключительно во благо. Не продемонстрировав понятной, близкой, уже дышащей в затылок угрозы, мы ни за что не привели бы в движение неповоротливый бюрократический механизм принятия решений.

      – Ты уходишь от прямого ответа. Зачем тебе этот элемент?

      – Для изучения. – Урман досадливо поморщился. – Если технос с таким упорством рвется к его залежам, значит, он необходим скоргам. Ты прав, у нас нет приборов, способных замерять параметры аномальной энергии, но есть сотни техноартефактов, требующих досконального исследования. Они мертвы, нефункциональны вне Пятизонья. Моя цель – заставить их работать.

      – И ради нескольких килограммов неизвестного нам вещества ты заранее отдал в жертву сотни жизней?

      – Это цена прогресса, – резко ответил Урман.

Окрестности Соснового Бора.Руины жилых массивов на подступах к Барьеру…

      На подходах к полуразрушенной станции метро дежурили военные.

      Улицы патрулировали многочисленные мобильные группы, на перекрестке и в центре расчищенного от обломков пространства, перед вестибюлем метрополитена, застыли две боевые машины десанта.

      Шелест хотел выглянуть в оконный проем, но Монгол не дал.

      – Пригнись. Не мельтеши в окнах.

      Шелест привалился спиной к стене, прижимая к груди небольшой кейс из черного пластика, который тащил с собой, приковав наручником к запястью.

      – И зачем мы сюда полезли? – спросил он у проводников.

      – Сиди тихо.

      – Нет, пацаны, вы мне толком объясните…

      – Да замолкни ты! Везде датчики! Видел БМД на перекрестке? Одна очередь импульсного орудия, и тебя потом из груды кирпича пинцетом по кусочкам доставать будут!

      – Нормально. Утешил. – Олег и без пояснений чувствовал себя крайне неуютно. Позиция дрянная. Он старался держаться отчужденно, изображая из себя новичка, не показывая, что понимает в окружающем намного больше двух юных проводников. По крайней мере, со сканирующими комплексами, что установлены на боевых машинах десанта, Шелест был знаком не понаслышке. Дальность обнаружения по сфере, в автономном режиме, без поддержки спутников и мобильных станций электронной разведки – пять километров. Максимальная толщина препятствия, через которое берет проникающее излучение, равняется ста двадцати сантиметрам армированного бетона. Как их до сих пор не заметили – оставалось загадкой.

      – Не дрейфь. – Монгол вел себя совершенно спокойно. Заметив смесь недоумения, подозрительности и беспокойства во взгляде Шелеста, широкоскулый проводник расстегнул один из подсумков экипировки и постучал ногтем указательного пальца по крышке небольшой черной коробочки.

      – Что это? – не удержался от вопроса Олег.

      – Карманный метаморф, – вместо Монгола ответил Славка.

      – Никогда ни о чем подобном не слышал! – Шелест