Ксенофоб. Лев Пучков

Не сказал: я к вам подъеду – «перетрем», не пригласил к себе... И как прикажете это понимать?

* * *

      Не успел толком покурить, слышу – Федя с кем-то спорит по телефону. Причем не в привычном гусевском формате – иронично и покровительственно, а с какой-то безысходностью и даже обреченностью. Ни дать ни взять – лев, обманом загнанный в клетку. То есть он, конечно, самый сильный и страшный и легко порвет любого в радиусе видимости... Но он – вот ведь незадача! – в клетке, и теперь сила и грозный вид уже не играют никакой роли.

      Теперь им командует укротитель. В нашем случае – укротительница.

      По ряду причин я стараюсь держаться в стороне от их интонаций, урчаний-рычаний, и прочих хищных изысков.

      Но... Обреченность?! За десять минут до такого ответственного мероприятия это нам нужно меньше всего. Поэтому я глубоко затянулся в последний раз, с сожалением затоптал жирнючий окурок и вернулся на трибуну.

      – А я сказал... Не, погоди... Не, ну... Ну мы же вроде бы определились...

      Впрочем, не буду восстанавливать целиком Федину половину диалога – там одни междометия, и какой-то вообще детский лепет. Негоже в таком виде выставлять сильного мужчину, а то у вас еще сложится превратное впечатление.

      Отговорив по существу, побагровевший Федя качнул телефон в руке, примериваясь – не запустить ли им в ближайший баскетбольный щит, но сдержался, сунул трубку в карман, и, шумно выдохнув, буркнул:

      – Поедешь с Ленкой. В Москву.

      – Эээ...

      – В 17.15, на экспрессе.

      – А что ж раньше-то...

      – Ты меня спрашиваешь?!!!

      Ну е... А я, наверное, болен? Или, может быть, у меня кто-то срочно умер... Нет, это не поможет, проходили уже...

      Так, секунду: сначала дело, потом рефлексии.

      – Спортзал – Акимов – баскетбольный мяч, – я хлопнул Бормана по плечу и кивнул в сторону спортзала. – Если Акимов играет, подойди к Равшану. Скажешь – Федя просит.

      – На кой буй мне твой мяч?!!

      – Думаешь... – усомнился было Борман.

      – Надо, – подтвердил я, выразительно постучав ногтем по циферблату часов. – Давай.

      Борман послушно припустил к спортзалу – в таких вопросах он мне доверяет безоговорочно. Рома неотступной тенью последовал за ним.

      Теперь рефлексии.

      – Слушай... Может быть...

      – В 18.00 генеральная репетиция. «Откосить» не получится – подставлю всех. Одну не отпущу – сам знаешь. Ты мне на прохождении не нужен, так что...

      – О! А может, Бормана отправим...

      – Совсем с дуба рухнул?!

      Да, это я сглупил, не подумав. Просто я в панике, лихорадочно цепляюсь за любую возможность как-то поправить ситуацию, вот и выдаю «косяки».

      И что мне теперь делать?

      Я не люблю Москву. Она рядом, но я туда езжу только по острой необходимости, когда другого выхода нет. Еще я ненавижу ездить куда-нибудь вдвоем с Ленкой.

      А тут с Ленкой – в Москву. Внезапно. Буквально через час. И самое печальное – отказаться нельзя.

      Федя, как и я, Москву не любит и считает неприятным