Не умирай в одиночку. Георгий Ланской

в тот момент.

      – Чего он хотел то? – спросила она.

      – Вселенской любви, – скривилась я.

      – От кого?

      – От тебя, видимо. Я ему уже отказала, а ты еще не охвачена его африканской страстью.

      Ленка закатила глаза, демонстрируя, в какой восторг ее приведет плотное общение с шефом. Я скорбно кивнула.

      – Ты обратила внимание, как от него воняет? – спросила Ленка. – Почему? Он же не в свинарнике живет.

      – Он по жизни свинья, – резюмировала я. – Он как чукча, не моется принципиально, раз в год разбегается и колотится о стенку, чтобы грязь отвалилась. А чтобы не воняло, поливает себя мерзкой туалетной водой, что в сочетании с грязью пахнет и вовсе отвратительно. Барахло свое он, по-моему, тоже не стирает. Ты видишь, что он в одной и той же рубашке ходит на работу уже вторую неделю?

      – Не обратила внимания. А ты, выходит, обратила? – ухмыльнулась Ленка. Я помахала в воздухе записной книжкой, в которую записывала все свои впечатления, касаемые редакции.

      – Все его грешки запечатлены у меня на скрижалях.

      Дверь открылась, и мы замолчали, впрочем, совершенно напрасно. В дверь вошла Анька, наша секретарша и по совместительству пассия Ромки. Она недовольно посмотрела на его пустое кресло.

      – Где этот? – капризно произнесла она, топнув ногой.

      – «Этот» вместе с «тем» курят на лестнице, – ответила я. Анька нервно дернула плечами и пошла прочь, но на пороге повернулась.

      – Там менты чего-то прислали с пометкой «срочно», – сказала она. – Посмотришь?

      – Посмотрю, – вздохнула я, – а толку? Пленки уже в типографии, из-за их информации я ничего менять не буду, разве что куда еще зашлю.

      – Да мне по фигу, – флегматично пожала плечами Анька. – Мое дело передать.

      Она повернулась было на каблуках, но тут у нее в руке зазвонил телефон. Анька скривилась, подошла к нашему чайнику, заглянула внутрь и, тяжело вздохнув, потянулась за стоящему на полке фильтру для воды. Кувшин был наполовину полон, так что идти за водой не пришлось. Телефон трезвонил.

      – Может, ответишь? – осведомилась я очень вежливо. Я вообще с утра весьма любезна с подчиненными. Самое главное, что они это ценят. Анька отрицательно помотала головой и сунула трубку мне. Вот так вот, проявишь слабость, тебе тут же сядут на шею! Я с осуждением покачала головой. Анька показала мне язык и принялась наливать воду в чайник. Ей, как и мне, хотелось кофе.

      – Редакция, – выдохнула я в трубку.

      – О, я как чувствовала, что ты трубку возьмешь, – донесся до меня обрадованный голос Вилмы. – Обедать пойдешь?

      – Окстись! – возмутилась я. – Я только что пришла, какой обед! Я даже не завтракала еще.

      – Да я и не говорю, чтобы ты подорвалась и полетела обедать. Мы же договаривались сегодня пообедать. Или ты забыла?

      – Ничего я не забыла. Пойдем. Ирке звонила?

      – Звонила, но она твердого обещания не дала. Возможно, будет, но не факт. Что-то она с утра невеселая