Магиня. Александра Лисина

поэтому, приметив Вэйра, он приложил все усилия, чтобы оказаться с ним за одним веслом.

      Разумеется, никому из надсмотрщиков и в голову бы не пришло перековывать рабов просто так. Тем более сажать рядом двух крепких мужчин, каждый из которых представлял определенную проблему. Потому что Вэйр, надо сказать, нелегко переносил унижения и в первые дни схлопотал немало оплеух от Зега и его приятелей, а Даст отличился гораздо раньше, поскольку еще во время перевозки на корабль пытался сбежать. За что был жестоко избит и избежал показательного оскопления лишь потому, что у ловцов тогда сильно поджимало время.

      Теперь же ему помог случай: в один из дней, когда работы для гребцов было не особенно много, его сосед по скамье, озверев от побоев, попытался порвать цепи и накинулся на Зега. Что самое удивительное, мужик почти справился и даже вырвал гвозди, которыми крепилось к палубе кольцо с идущей от него цепью. Но ему не повезло – Кратт, завидев неладное, высунулся из каюты и подал недвусмысленный знак, после чего здоровенного детину сбили с ног, сорвали одежду, умело оскопили, как того мужика в сарае. А когда тот пришел в себя, снова вернули на весла, решив, что для трюма он еще слишком хорош.

      Вот только во время рывка здоровяк сумел повредить уключину, в которой лежало тяжелое весло. И испортил крепление для цепи, так что на какое-то время Даста пришлось пересадить на другую скамью. А поскольку свободным в то время оставалось только место рядом с Вэйром, то Даст был, естественно, перемещен именно туда. И тут же развил бурную деятельность, устроив во время очередной кормежки почти что потасовку. Вернее, показательную стычку, очень вовремя подтолкнув протянувшего руку за своей порцией Вэйра под локоть и заставив его выронить миску с едой.

      Такого, разумеется, ни один невольник бы не стерпел: еда на судне означала возможность выжить. Ее потеря была равносильна смерти. Поэтому опешивший Вэйр едва не поддался на провокацию и чуть все не испортил, ринувшись в бой с искренним намерением отомстить. И только увидев диковатый, горящий каким-то необъяснимым весельем взгляд южанина и скорее почувствовав, чем прочитав по его губам беззвучное: «Подыграй!», с недоумением придержал руку.

      – Молодец! – шепнул ему тогда нахибец, с чувством двинув под дых, прежде чем их растащили и отсыпали плетей. – На реке скука смертная… для Зега и его ублюдков, конечно… но если мы их развлечем, велик шанс, что нас оставят рядом. Сечешь?

      Вэйр просек задумку мгновенно и, едва не улыбнувшись разбитыми в кровь губами, напоследок засветил ему кулаком в челюсть. Да так, что у Даста звонко клацнули зубы, а развеселившиеся надсмотрщики дружно гоготнули:

      – А хорошо ударил щенок! Еще бы чуть, и у лысого бы все зубы повылетали!

      – Смотрите, чтоб ваши остались на месте, – усмехнулся Зег, отвешивая согнувшемуся от боли Вэйру сочный пинок. – А то, неровен час, щенок и до них доберется…

      Впрочем, бил он больше для острастки, чем в качестве наказания. И кнут в этот раз почти не трогал: