Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени. Грег Аннусек

объявить, что более не в состоянии выполнять свои союзнические обязательства. К сожалению, обстановка сложилась именно таким образом, и Берлин должен это понимать. Для того чтобы воевать, нужно оружие». Целых три года после того, как Гитлер втянул Италию в войну, дуче отчаянно пытался предотвратить неизбежное.

      После встречи с японским дипломатом Муссолини покинул палаццо «Венеция» и проехал через рабочий квартал Сан-Лоренцо, сильно разрушенный после налета англо-американской авиации. Следует отметить, что итальянцы никогда не хотели развязанной Муссолини войны, несмотря на повсеместное присутствие лозунгов типа «Муссолини всегда прав», и, когда военные действия приблизились к порогу Италии, они начали, особенно не афишируя это, проклинать решение диктатора связать судьбу страны с ненавистной нацистской Германией, расовая политика которой всегда ужасала их.

      Когда Муссолини вышел из автомобиля, ему высказали обязательные приветствия несколько усталых мужчин и женщин, копавшихся в развалинах. Как он позднее вспоминал: «Меня сразу окружила толпа, радостно приветствовавшая меня». Он приказал сопровождавшему его генералу Энцо Гальбиати раздать имеющиеся у него деньги этим людям. (Сам Муссолини обычно никогда не носил с собой наличных денег.)

      Похоже, что подобный прием, оказанный ему среди развалин Рима, вызвал у него гордость. Что, впрочем, не вызывает особого удивления. Одинокий диктатор всегда получал больше удовольствия от взаимопонимания с народными массами, реального или воображаемого, чем от личных отношений с близким окружением.

      В Риме стояло удивительно душное лето, и в этот воскресный день город начал, образно говоря, увядать под жгучими лучами средиземноморского солнца.

      «Невыносимый летний зной давил на души людей, – вспоминал Муссолини, бывший некогда журналистом и воображавший себя писателем, – и тяжким бременем давит с неподвижного неба на Рим». В три часа дня дуче отправился на виллу Торлония, уютное поместье в местечке Фраскатти, где его с чашкой супа и пророчествами в духе легендарной Кассандры ожидала жена, Ракеле.

      «Я съел свой обычный завтрак, – вспоминал он, – провел примерно час за разговором с женой в музыкальной комнате. Моя супруга пребывала в крайне подавленном состоянии и высказала опасения, что вскоре должно случиться что-то очень важное». Мнительная Ракеле умоляла мужа отказаться от встречи с королем, но дуче отмахнулся от ее предостережений. Он заявил ей, что нисколько не боится Виктора Эммануила. Король – его друг.

      Муссолини не знал, что его друг король вступил в контакт с итальянскими генералами и был главной фигурой заговора, имевшего целью лишить диктатора власти и свергнуть фашистский режим, существовавший в Италии уже 21 год. По мнению короля, голосование Большого фашистского совета было удобным предлогом расставить ловушку для Муссолини, которая была намного более экстремальной, чем что-либо другое, предусмотренное большинством