Гиперборейские тайны Руси. Валерий Демин

губернии есть лес, где-то неподалеку от большой Московской дороги. В самой середине этого леса находится, по рассказам, на большом пространстве широкое, топкое, непроходимое болото, по которому не только летом, но и в самую холодную зиму нет ни проезда, ни прохода. Это болото никогда не мерзнет и никогда не пересыхает. На середине лежит остров, зеленый и цветущий, как лужайка. Тут растут красивые деревья, никем еще не тронутые от начала мира, и водятся различные звери, птицы и пресмыкающиеся, которых давным-давно уже нет в других местах. [Все выделения сделаны мной. – В.Д.] Многие из любопытства пытались пробраться на этот дивный остров, но напрасно. Это один из тех островов, которые сделаются доступными накануне светопреставления».

      Действительно, исторически в понятие «остров» всегда вкладывался довольно-таки широкий смысл, не совпадающий с его обычным зауженным пониманием как участка суши, окруженного водой. Впрочем, и в обиходной речи говорят об острове растительности среди пустыни, острове леса среди степи, острове травы среди пашни и т. п. В античные и раннесредневековые времена островными считались целые страны – только потому, что их границы обозначались реками. Например, древнее государство Мероэ в центре африканского континента (приблизительно соответствующее части современного Судана) считалось островом. Этимологически слово «остров» уходит в самые глубины общеиндоевропейской языковой и культурной истории. Не вызывает никакой дискуссии его происхождение от более общего понятия, означающего «то, что течет, струится». В этом смысле современное русское слово «струя» первично по отношению к производному от него «острова». В других индоевропейских языках вокализация данных понятий несколько иная: например, в латышском – strava («течение»). В древнерусском языке также существовало понятие «страва» и означало оно «тризну» – поминальную трапезу.

      Сказанное вовсе не второстепенно и не случайно, ибо в эпоху индоевропейской общности названные смыслы играли существенную роль, а ныне они помогают приподнять историческую завесу над стародавними реалиями и архаичными верованиями. То же понятие «течет» звучало в древнеиндийском языке как sravat, а в древнегреческом – rhei (вспомним гераклитовское «Panta rhei!» – «Все течет!»). От обоих слов образованы также и имена знаменитых богинь – Сарасвати (небесная ведийская река в Ригведе и одно из самых почитаемых древнеарийских женских божеств) и Рея (титанида, дочь Урана и Геи, жена Крона и Великая мать, родившая главных Олимпийских богов – Зевса, Посейдона, Аида, Геру, Деметру и Гестию). Следовательно, и мифологема «остров» непосредственно или опосредованно связана с богами, имеющими «островное происхождение» или «островное имя».

* * *

      Среди волшебных героев русского сказочного фольклора есть еще один, имеющий «островное происхождение». Это – зловещий и ужасающий Кощей Бессмертный. Тайна его смерти (а может быть, и рождения) непосредственно связана с островом Буяном. «Смерть Кощея сокрыта далеко, – пишет А.Н. Афанасьев во 2-м томе «Поэтических воззрений славян на природу», – на море на океане, на острове на Буяне есть зеленый