Умри сегодня и сейчас. Сергей Донской

поч-чему черес-с Т-таллин? – подозрительно спрашивал пограничник.

      – Старинный город. Посмотреть хочется.

      – Это ест-ть стран-но. Пот-теря ф-фремени.

      – Мы никуда не спешим, – поясняла Вера.

      – Это т-тоже ест-тть стран-но, – медленно тянул пограничник, – ф-фсе сп-пешат, а вы – нет.

      Из этого следовало, что сам он тоже не любил тратить время даром. Но здесь, в Эстонии, у времени был какой-то черепаший ход. Бондарь почувствовал себя увязшим в тягучей трясине, из которой не выбраться до скончания века. Особенно, когда на смену белобрысому пограничнику явился такой же белобрысый таможенник с водянистыми глазами.

      – Имеет-те ли вы валют-ту?

      – Две тысячи долларов, – отвечал Бондарь.

      – На двоих?

      – На двоих, на двоих, – нетерпеливо кивала Вера.

      – Сумма свыше 4350 ам-мериканских доллароф-ф подлежит дек-кларированию.

      – У нас в два раза меньше.

      С таким же успехом можно было бы обращаться к говорящему попугаю. В ответ таможенник высказался в том смысле, что сумму свыше одиннадцати тысяч американских долларов необходимо не только задекларировать, но и сопроводить документальным подтверждением законности происхождения денег. На это ушло не меньше трех минут. Каждое слово эстонец умудрялся растягивать в два, а то и в три раза.

      – У нас ровно две тысячи долларов, – устало произнес Бондарь. – Не четыре триста пятьдесят и не одиннадцать. Две. – Для наглядности он выставил растопыренные пальцы.

      – Т-тве, понимаю, – важно кивнул эстонец. – Вы будет-те что-нибудь дек-кларировать?

      – Мы бы с радостью, – сказала Вера, – но нечего.

      – Вы хотит-те поменять доллары на кроны?

      – А какой у вас курс?

      – Об этом следует спросить в пункте обмена валют-ты, – заявил эстонец и, прежде чем неспешно удалиться, разрешил путешественникам ехать дальше.

      К этому моменту Бондарь совершенно упарился в своем дурацком пальто, но испытания нервов только начинались. Обмен части долларов на кроны занял столько времени, что он успел выбросить одну сигарету и закурить следующую. Потом пришлось заправляться бензином, а к этому процессу в Эстонии подходили столь же вдумчиво, как и ко всему остальному. За сорок литров «девяносто пятого» было уплачено триста семьдесят две кроны – примерно тридцать пять баксов. Толстозадый малый в фирменном комбинезоне вел себя так степенно, словно заправлял не легковушку, а самолет или даже космическую ракету.

      – Сонное царство какое-то, – заключила Вера по выезде с заправки.

      – Европа, – пожал плечами Бондарь.

      – Прокати меня с ветерком, Жень. А то я тоже начинаю засыпать на ходу.

      – Слушаюсь, мэм.

      Бондаря долго уговаривать не пришлось. Он и сам изнывал от отупляющего ритма здешней жизни. Разогнавшаяся «Ауди» птицей полетела мимо вылизанных двориков, подстриженных кустов и кукольных домишек с красными черепичными крышами. Шоссе было узким, ровным и гладким, как школьная линейка. Ни колдобин, ни выбоин. На каждом