Тайны Д’Эрбле. Ричард О. Фримен

Ашер. – Особенно когда костей там нет.

      – Что значит нет? – удивился я.

      Он усмехнулся.

      – А то и значит. Вот, послушай. Ко мне явился молодой человек с жалобой, что у него в горле застряла рыбья кость. Конечно, ее там не было. Кости редко когда остаются. Его беспокоила образовавшаяся после укола костью ранка в мягком нёбе. При этом он был убежден, что там у него торчит кость. Он сходил к доктору. Тот осмотрел горло и сказал, что никакой кости там нет. Молодой человек остался недоволен и отправился к другому доктору. С тем же результатом. Побывав у четырех разных докторов (представляешь – четырех!), он наконец попадает ко мне. Я его внимательно выслушиваю и, поняв, что просто-напросто имею дело с дураком, направляюсь к шкафу за рыбьей костью, которую держу для таких случаев в коробочке из-под пилюль. Незаметно зажимаю ее хирургическим пинцетом, и в путь. «Давайте посмотрим, что у вас там, – говорю. – Откройте рот пошире, еще шире, так, хорошо… А, вот и она, я ее вижу». Я сую ему в глотку пинцет, осторожно шевелю вдоль мягкого нёба. Пациент ойкает. Затем быстро извлекаю пинцет и подношу к его глазам. Он видит рыбью кость и довольно выпучивает глаза. Затем я обрабатываю ранку, и он встает рад-радешенек, восклицая: «Вот это да! Наконец-то я смогу нормально есть». И разумеется, он будет рекомендовать меня всем своим родственникам и знакомым. Вот такая, мой друг, терапия. Как видишь, воображаемую рыбью кость из горла извлечь легко. И пациент доволен… Так что прислушайся к моему совету, держи где-нибудь в кабинете под рукой рыбью кость, стерильную, конечно. Когда-нибудь пригодится. Неплохо также иметь какое-нибудь небольшое засушенное насекомое. Пациенты иногда жалуются, что им что-то попало в ухо. – Он вздохнул. – Ладно, старина, до свидания. Мне пора сворачивать к пациенту, он живет здесь неподалеку. Заходи как-нибудь вечерком, выкурим по трубочке. Теперь ты знаешь, где меня найти. Счастливо! До встречи.

      Дружески улыбнувшись на прощание, он свернул в переулок, весело помахивая зонтиком.

      Я двинулся дальше. Добродушный цинизм приятеля меня забавлял, и кое-какая житейская мудрость в его наставлениях, безусловно, была. К ней следовало прислушаться.

      Посетив еще несколько пациентов, я вернулся в свое временное жилище. В прихожей горничная шепотом сообщила, что меня ждет полицейский.

      – Он в смотровом кабинете, – добавила она. – Его фамилия Фоллетт.

      Проследовав в комнату, я обнаружил там старого знакомого инспектора. Он стоял, закрыв один глаз, перед плакатом для проверки остроты зрения. Мы тепло поздоровались, затем в ответ на мой вопросительный взгляд он молча достал из кармана служебный конверт, из которого извлек несколько предметов и разложил их на письменном столе: монету, серебряный пенал для карандашей и пуговицу.

      Меня заинтересовала монета. Я ее взял и, внимательно рассмотрев, положил на место. Это была гинея времен правления Карла Второго, датированная 1663 годом. В очень хорошем состоянии, чистая и блестящая.

      – Вы ее прежде видели? – спросил инспектор.

      – Нет.

      – А