Крах атамана. Олег Петров

дело! – рявкнул Васильев. – Или деньги гони на четверть!

      – И на закуску! – громко дополнил Коршунов, отрыгивая и икая. – Давай деньги, живо, твою мать!

      – Нету у меня денег!

      – Щас проверим! – Снова, шатаясь, поднялся из-за стола Васильев и подошел к Федору, обдавая его свежим перегаром. Зашарил по карманам. – Ах ты, гнида парашная! Гляньте, ребятки – полны карманы!

      Васильев бросил на стол вытащенные у Федора из кармана шесть пачечек бумажных денег – по 5 рублей серебром каждая.

      Коршунов вытащил из-за пазухи «наган», наставил на пацана.

      – Доставай остальные!

      – Всё вы, гады, выгребли, чо тятька дал! – зарыдал Федор.

      – Я тебе, Гаврила, вот што скажу, – обратился Коршунов к Васильеву. – Надо его шлепнуть! Непременно! Арестуем, по дороге поведем и – шлепнем!

      – А-а-а! – заорал Кислов благим матом.

      – Ну-ка, дай ему, штоб заткнулся! – взревел Коршунов.

      Васильев тут же сбил низкорослого Кислова с ног одним ударом. Пнул, остервенясь, сапогом в бок, потом снова, снова. До этого сидевшие молча собутыльники тоже, не удержавшись, вскочили, пнули по паре раз лежавшего ничком и тихо скулившего Кислова. И быстренько распрощались с Васильевым и Коршуновым.

      – Вы… это… сдайте в милицейскую будку субчика, не связывайтесь, – посоветовал напоследок один.

      Васильев за шиворот поднял Кислова. Выволок из столовки и повел в обустроенную на базаре будку милицейского поста. Коршунов плелся сзади, сопя, икая и размахивая рукой с револьвером. Народ меж торговых рядов испуганно расступался.

      – Эй, служивые! – подозвал милицейский наряд Васильев. – Этова злодея сопроводите в участок. И дежурному мой приказ передать: без меня субчика не выпускать! Приду – разберусь…

      Федора Кислова отвели в 4-й участок и заперли в темной и холодной кандейке.

      Прождав сына битых полтора часа, встревоженный Кислов-старший отправился на новый базар. Но Федьки не встретил. А вот возле столовки Притупова увидел его приемного сына – Мишку Мелещенко, выпрягавшего лошадь.

      – Здорово, Мишка!

      – А, дядя Иван! Добренького вам здоровьичка! А тут такие дела!..

      – Погодь… Слышь, моего тут, Федьку, не видал?

      – Во, про то и говорю! Федьку какие-то тузы из милиции схватили! Били! Вроде деньги отобрали… А потом повели вон в ту милицанерскую будку…

      Иван Яковлевич поспешил к будке. Но там никого не оказалось. Покрутив головой по сторонам, Кислов-старший в тревоге отправился скорыми шагами назад, домой.

      Почти у дома нагнал сгорбленную плачущую фигурку.

      – Федя, родной ты мой, что такое?

      – Милицейские… Суки, избили в кровь! Ногами пинали! Деньги отняли все!

      – Точно милиция?

      – Куда уж точней! – Сплюнул сукровицей Федор. – Васильев одного фамилия, а другой – Коршунов. Пьяные!

      – Стой! – приказал Иван Яковлевич. – На вот, утрись. Я этого так не оставлю!

      Поймав извозчика, Кисловы поехали в городскую милицию на Енисейскую.

      Управление