Волки в погонах. Сергей Донской

полковник коротко спросил:

      – Эдичка Виноградов, он ваш сожитель?

      – Что вы! Мы просто встречались время от времени, – занервничал Шадура. – Понимаете, симпатичный молодой человек из приличной семьи, который…

      – Не понимаю и не желаю понимать, чем могут быть симпатичны подобные личности, – отрезал собеседник. – Меня интересует, знаете ли вы, где в настоящий момент может находиться этот ваш… – последовала пауза, на протяжении которой при желании можно было презрительно сплюнуть, – этот ваш Эдичка.

      – Нет. – Шадура замотал головой, словно полковник ФСБ мог видеть, как энергично и старательно он это делает. – Обычно Эдичка сам звонил мне. Но, думаю, найти его не составит большого труда. Так называемый бомонд, в котором он вращается, не так уж обширен.

      – Найдем, – заверил его многообещающий голос. – Не сомневайтесь. А вы оставайтесь на месте, Василий Петрович. За вами придут. И никаких звонков. Вы меня хорошо поняли?

      – Но я должен предупредить жену, – возразил Шадура. – Она, наверное, с ума сходит от беспокойства.

      – Вероятно, вы хотели сказать «он»?

      – Простите?

      – Я спрашиваю, ваша так называемая жена, она тоже мужского пола?

      – Да вы что! – заголосил Шадура, клятвенно прижимая свободную руку к груди. – Я совершенно нормальный мужик, у меня двое детей, мальчик и девочка… А Эдичка Виноградов – он всего лишь эпизод, дань любопытству. – Шадура сглотнул несуществующую слюну. – Нездоровое любопытство, согласен. Но в жизни все надо испытать, понимаете меня?

      – Я же сказал: не по-ни-ма-ю! – отчеканил полковник. – Впрочем, что касается жизненного опыта, то он у вас в самом скором времени значительно обогатится. Это я вам гарантирую.

      Трубка тоскливо заныла в Шадуриной руке короткими гудками, похожими на плаксивые причитания: ой… ой… ой… Швырнув ее на аппарат, он снова заметался по кабинету, не находя себе места. За вами придут. Никакие, даже самые страшные угрозы не смогли бы напугать Шадуру сильнее, чем это зловещее обещание.

      – Пропал! – бубнил он, щелкая суставами пальцев. – Пропал к такой-то матери!

      Он представил себе, как будут смотреть на него родные и близкие, когда следователи и журналисты вывалят на них всю грязь, какую сумеют раскопать в ходе дознания. Вообразил себе глумливые ухмылки окружающих, без пристального внимания которых теперь ни шагу не удастся сделать. Вспомнил все, что ему доводилось читать и слышать о судьбе подобных ему мужчин в местах не столь отдаленных. И так хреново сделалось Шадуре, что хоть волком вой. Тем более что на карьере можно было поставить большой жирный крест. В России снисходительно относятся к гомосексуалистам из артистической среды, но политиков нетрадиционной ориентации здесь не потерпят.

      Выглянув в окно, он увидел, как из остановившейся внизу «Волги» выбралось двое молодых людей, одетых в схожие по покрою костюмы. Один из них, почувствовав на себе направленный на него взгляд, машинально задрал голову, и Шадура оцепенел, будто превратился