Уснувший принц. Алексей Корепанов

обрывать чьи-то жизни… «Но ты ведь живущий, ты альд, а не глонн, – успокаивал он себя. – Значит, ты не был таким!»

      А если когда-то он все же и грешил, то уже искупил грехи в предыдущих существованиях – иначе не бывать бы ему сейчас альдом Аленором, сыном альда Ламерада!

      Он подрастал, узнавал все больше и больше, раз за разом убеждаясь в справедливом устройстве мира, и готов был при необходимости приложить все силы для сохранения этой справедливости. Жизнь текла беспечально, и каждый день приносил что-то новое, каждый день был непохож на прошедший, и прозрачные безбрежные просторы бытия не таили никаких теней…

      Внезапная смерть отца черной краской залила все вокруг.

      Нелепо… Ужасно… Все родственники съехались на летний праздник Воспевания, долгим и веселым было застолье… А потом альд Ламерад прилег отдохнуть под навесом в тенистом дворике у внешней стены замка – и не проснулся… Укус змеи – так определил лекарь. Через дворик бежал ручей, исчезая в трубе под стеной, – именно по ручью и приплыла та змея, потому что больше ей просто неоткуда было появиться в закрытом со всех сторон небольшом саду. Сделав свое черное дело, тварь скользнула обратно в ручей

      – и исчезла. И никто так и не видел ее…

      После этой внезапной трагедии глонны наглухо забили обе трубы, и ручью пришлось искать себе другой путь – вдоль внешней стены, в обход замка… но разве это что-то меняло? Не вернуть уже альда Ламерада, не вернуть отца, так любившего возиться с подрастающим сыном…

      Путь по болоту – в темноте, и только Всемогущему дано увидеть, что там, впереди… Знать, так было предписано альду Ламераду, так отозвалось совершенное им когда-то в иные времена и под иными небесами…

      «Только Всемогущему дано видеть грядущее? – вновь спросил себя согнувшийся в седле Аленор, чувствуя, как неприятный холодок окатывает сердце. – А как же гадалки? А как же Юо?..»

      Темно было у него на душе, и тени стелились вокруг, сливаясь в сплошную ночь, и Диола не могла разогнать темноту, потому что ночное светило не в силах рассеять тени в душе живущего.

      Вот и еще одна тень выползла откуда-то, подобно той смертоносной змее; имя тени – Дат, сын Океана…

      Лес расступился и дорога выплеснулась на поля, раскинувшиеся под звездным небом. Вдалеке виднелись огни – казалось, несколько самых крупных звезд сорвались со своих высот и повисли над землей; возможно, любопытство влекло их сюда, в мир живущих.

      «Спустись ко мне, небесная звезда… Согрей мне душу… Ночь мне освети… Позволь притронуться… Останься – до рассвета…»

      Это были не звезды. Это светились в ночи окна древнего замка.

      Глонн открыл высокие ворота и юноша въехал во двор, вымощенный гладкими белыми каменными плитами. Слез с коня, отвязал от седла легкую дорожную суму из тонкой, но прочной материи. Глонн неподвижно стоял в стороне, в обычной позе, скрестив на груди гибкие лапы; его короткая гладкая шерсть мягко блестела в свете Диолы. Аленор