Дикий фраер. Сергей Донской

неподвижно полежал на холодном полу, считая до шестидесяти, а потом опять принялся методично отжимать штангу, поскольку стремился поддерживать форму и наращивать мышечную массу. Ведь не за красивые глаза шеф держал его и охранником офиса, и личным телохранителем, ну, и денщиком по совместительству, хотя Петр предпочел бы называться, скажем, адъютантом, если бы знал это звучное словцо.

      Для деревенского парня, с горем пополам закончившего ПТУ и считавшего своим величайшим достижением в жизни армейское звание гвардии сержанта, охрана сухонького тела немолодого коммерсанта по фамилии Лехман представлялась работой, о которой можно только мечтать. «Не бей лежачего», – вот как высказывался по этому поводу Петин батя, не скрывая своего презрения к столь несерьезному занятию. Но ничего лучшего он сыну предложить не мог, а потому с поучениями не лез, угрюмо отмалчивался.

      Без Петиных заработков его родителям и старшей сестре приходилось бы совсем худо, особенно матушке, страдающей тяжелой формой сахарного диабета. Получалось, что в периоды обострений болезни Петр только и работал на инсулин, а когда у матушки наступало облегчение, трудности возникали у сестры, в одиночку растившей двух детей в далеком городе Новороссийске.

      Лехман был единственным Петиным благодетелем, и они оба отлично это понимали. Несколько раз шеф устраивал охраннику разного рода проверки, и ни разу тот не дал повода усомниться в своей преданности. Петра можно было со спокойной душой оставить у незапертого сейфа, а утром даже не пересчитывать доверенные ему ценности (Лехман, конечно, ревизию потом проводил, но скорее по привычке).

      Убедившись в том, что новый охранник обладает столь редкими по нынешним временам качествами, как порядочность и честность, Лехман стал выплачивать ему очень даже неплохую зарплату, причем исправно и в срок, что в общем-то было для него нехарактерно.

      Петр просто обалдел от счастья, когда несколько дней назад в его распоряжение была предоставлена также однокомнатная квартира. Это позволило съехать наконец от вреднющей тетки с ее шумным семейством и зажить на свой лад.

      Обзаведясь индивидуальной жилплощадью, Петр первым делом повесил на стену здоровенный плакат с изображением девушки своей мечты – невыносимо прекрасной кареглазой блондинки в открытом белом купальнике. Такую он мечтал встретить однажды, и при одной мысли о том, что может произойти дальше, у Петра начиналось томительное мление в груди.

      По вечерам, оставаясь с незнакомкой один на один, Петр, немного стесняясь самого себя, беседовал с ней о разных пустяках, и иногда ему казалось, что она его слышит и даже едва заметно подмигивает время от времени.

      Рассказывать о себе было в общем-то нечего. Дни Петра проходили довольно однообразно, монотонно, без всяких приключений. Если не считать всякую пьяную шваль на улицах, тихого, вежливого Лехмана никто особо не донимал. Никаких неожиданностей типа гонок с преследованиями или шумных перестрелок в размеренных трудовых буднях шефа