О Китае. Генри Киссинджер

охарактеризовать их как оскорбление в адрес Китая. Мао, не сделав никаких комментариев эмиссарам Сталина, лишь попросил копию речи и поинтересовался возможными мотивами, которыми мог руководствоваться Ачесон. Через несколько дней Мао одобрил заявление с саркастическими нападками на Ачесона, но в отличие от реакции Москвы, прозвучавшей от имени министра иностранных дел, Пекин поручил опровергнуть выпады Ачесона главе официального агентства новостей КНР Синьхуа[181]. В заявлении давалась отповедь «клевете» Вашингтона, но его сравнительно невысокий уровень с точки зрения протокола оставлял за Китаем право окончательного выбора. Мао предпочел не высказывать свою позицию, пока он находится в Москве, стремясь соорудить страховочную сетку для своей пока еще изолированной страны.

      Мао Цзэдун позже, в декабре 1956 года, с присущей ему витиеватостью в рассуждениях, раскрыл свои истинные помыслы относительно возможности раскола с Москвой, прикрывая очередным опровержением, хотя и в смягченном виде, такую вероятность:

      «Китай и Советский Союз стоят вместе… Однако все еще есть люди, которые сомневаются в этой политике… Они полагают, что Китай должен занять средний курс и послужить мостом между Советским Союзом и Соединенными Штатами… Если Китай станет между Советским Союзом и Соединенными Штатами, он окажется в выгодном положении и будет независимым, но фактически Китай не может быть независимым. Соединенные Штаты ненадежны, дадут вам немного чего-нибудь, но не очень много. Как может империализм накормить вас полным обедом? Не может»[182].

      Ну а вдруг США готовы дать то, что Мао назвал «полным обедом»? Ответ на этот вопрос не прозвучит до 1972 года, когда президент Никсон начнет свои заходы в отношении Китая.

      Ким Ир Сен и начало войны

      Жизнь шла бы своим чередом, каждый вел бы свою игру еще несколько, а может быть, и много лет, пока два патологически подозрительных абсолютных правителя тестировали друг друга, приписывая один другому свои собственные мотивы. Но вместо этого Ким Ир Сен, северокорейский лидер, над которым Сталин подсмеивался во время первой встречи с Мао в декабре 1949 года, вступил в геополитическую драчку с потрясающими результатами. Во время московской встречи Сталин как бы в насмешку предположил: единственная угроза миру может исходить от Северной Кореи, если «Ким Ир Сен решит вторгнуться в Китай»[183].

      Но Ким Ир Сен решил по-другому. Он предпочел вторгнуться в Южную Корею и по ходу дела поставил крупные страны на грань глобальной войны, а Китай и Соединенные Штаты втянул в настоящую военную конфронтацию.

      До вторжения Северной Кореи в Южную никто и подумать не мог о том, что Китай, едва оправившийся от гражданской войны, начнет войну с обладающей ядерным оружием Америкой. Причиной этой войны стала подозрительность двух коммунистических гигантов в отношении друг друга, а также способность Ким Ир Сена, хотя и полностью зависящего от его несравнимо более мощных союзников, манипулировать

181

Goncharov, Lewis, and Xue, Uncertain Partners, 103.

182

Stuart Schram, The Thought of Mao Tse-Tung (Cambridge: Cambridge University Press, 1989), 153.

183

«Conversation Between I. V. Stalin and Mao Zedong», размещено на: www.cwihp.org.