О Китае. Генри Киссинджер

с перерывами в течение нескольких недель. Китайские чиновники предлагали Маккартни на выбор: либо совершить коу тоу, либо вернуться на родину с пустыми руками. Маккартни отказался от того и от другого. В итоге договорились: Маккартни будет соблюдать европейские обычаи и станет на одно колено. Как оказалось, именно по данному конкретному вопросу Маккартни одержал единственную победу, правда, в официальном китайском отчете указывалось, будто Маккартни, восхищенный потрясающей величественностью императора, все же исполнил церемонию коу тоу[56].

      Демонстрируемое по отношению к Маккартни в рамках мудреного китайского протокола весьма большое внимание преследовало лишь одну цель: заболтать его просьбы или отказать ему. Поглощенный всеохватывающим китайским протоколом и преисполненный заверений в космическом предназначении и неизменяемой цели каждого аспекта, Маккартни оказался едва способным начать свои переговоры. Тем временем он со смешанным чувством уважения и беспокойства отмечал расторопность большого бюрократического аппарата в Китае, заявляя, что «каждое обстоятельство, затрагивающее нас, и каждое слово, нами произнесенное, в ту же минуту отмечалось и запоминалось»[57].

      К ужасу Маккартни, европейские технические чудеса не произвели ни малейшего впечатления на тех, кому он их передал. Когда им показали поставленные на лафет пушки, «наш сопровождающий отнесся с ним с видимым пренебрежением и говорил с нами так, словно такие вещи не в новинку в Китае»[58]. Привезенные линзы, карета и шар для закачивания горячего воздуха отставили в сторону с вежливым снисхождением.

      Через полтора месяца посол все еще ждал аудиенции императора, а в промежутках устраивались банкеты. Организовывались развлечения, проводились дискуссии относительно должного протокола для возможной аудиенции императора. В итоге его вызвали в 4 часа утра в «большой шатер» для встречи с императором, которого принесли в паланкине некоторое время спустя с большой помпезностью. Маккартни удивлялся великолепию китайского протокола, в соответствии с которым «каждая процедура церемонии исполнялась при такой тишине и торжественности, что в какой-то мере напоминала исполнение религиозного таинства»[59]. После вручения подарков Маккартни и сопровождающим его лицам император в знак поощрения передал группе англичан «несколько блюд со своего стола», а затем протянул «каждому из нас собственноручно по чашке теплого вина, которое мы тут же выпили в его присутствии»[60]. (Следует помнить, что угощение вином лично императором иностранных посланников входило в программу из пяти искушений при обращении с варварами во времена династии Хань[61].)

      На следующий день Маккартни пригласили на прием по случаю дня рождения императора. Император принял Маккартни в своей ложе на театральном представлении. Маккартни решил – вот сейчас состоится разговор о задачах английского

56

Alain Peyrefltte, The Immobile Empire (New York: Alfred A. Knopf, 1992), 508.

57

Macartney's Journal, in An Embassy to China, 105.

58

Там же. С. 90.

59

Там же. С. 123.

60

Там же.

61

См. Глава 1 «Уникальность Китая».