Летние истории. Игорь Фарбаржевич

Фуксия или, цыганские серёжки, — сказал дядюшка Кукуш, — засверкала на солнце…

      — Серёжками! — весело рассмеялся Лисёнок.

      — Шиповник обыкновенный, или собачьи розы… что сделали этой ночью?

      — Залаяли с кустов! — догадался Маленький Лисёнок.

      — А грибы зеленушки превратились в настоящих…

      — Птиц!.. — радостно закричал Лисёнок.

      — Правильно! Вот что такое Волшебная Ночь!.. — с уважением произнёс Кукуш.

      — О каком волшебстве вы говорите? — спросила, пролетавшая мимо Ворона.

      — Мы говорим о Волшебной Ночи, — сказал Лисёнок, — которая бывает раз в сто лет и которая превратила нашу часовую кукушку в живую птицу.

      — Не может быть! — не поверила Ворона.

      — Может, — ответил Лисёнок. — Ведь мы живём в Сказочном Лесу, — повторил он слова дядюшки Кукуша.

      — Сама знаю, — сказала Ворона. — Но это ещё не повод, чтобы превр-р-ращаться в живую птицу. Почему со мной ничего подобного не пр-р-роизошло?

      — Ты и так живая! — резонно заметил Лисёнок.

      — А может быть, когда-то я тоже была «часовой кукушкой»… то есть, «часовой вор-р-роной»?..

      — А что? — подал голос дядюшка Кукуш. — Сидела, небось, в чьих-то настенных часах и каркала каждый час.

      — Очень смешно! — обиделась она на него — Не ожидала от тебя такого юмор-р-ра! — И улетела.

      — Обидчивая какая! — удивился Кукуш.

      А Лисёнок побежал домой рассказать об ожившей «часовой кукушке».

      — Привет, Лисёнок! — раздался над ним чей-то мелодичный голос.

      Он поднял голову и увидел её, знакомую, «часовую»!.. Она была почти такой, как в настенных часах, только сейчас совершенно живой.

      — Это ты! — радостно воскликнул он.

      — Я… — смутилась она.

      — Поздравляю!

      — Спасибо! Ах, как же мне повезло! — застрекотала «бывшая часовая». — Дожить до этой Волшебной Ночи! Теперь и я могу летать. Разве можно зваться птицей, которая ни разу не летала? Но теперь я настоящая кукушка! Правда, куковать уже не могу… — с сожалением произнесла она. — . Барышни-кукушки не кукуют.

      — Знаю, — ответил Лисёнок.

      — Жаль, конечно… Зато могу высиживать птенцов.

      — Кукушки их сами не высиживают, — просветил её Лисёнок. — Они подбрасывают свои яйца в гнёзда других птиц.

      — Какая глупость! — воскликнула Кукушка. — Какое безрассудство! Ведь это так замечательно — быть матерью крошечных кукушат! Ведь я не обычная кукушка, а бывшая часовая! Передо мной пример моих хозяев. Значит, и я буду делать так же.

      — Тогда успеха тебе! — сказал Лисёнок и заспешил домой.

      На Большой Поляне его остановила Ворона, сидевшая у своего гнезда на ветке Старого Дуба:

      — Я вот что подумала по поводу «часовой вор-р-роны»… — сказала она. — Навер-р-рное в этом что-то есть… Жить в тепле, не думать о голоде и жажде, только знай себе: кукуй… то есть, кар-р-ркай каждый час!

      — Скучно… — заметил Лисёнок.

      — Думаешь,