Найти Эдем. Алексей Корепанов

вопросы…

      Однажды, после Октября Свирепых Волков, когда Павлу исполнилось двенадцать лет, мама опять, как и каждый месяц, повела его к Колдуну. Вновь и вновь Колдун водил ладонями над его головой, вновь, как уже десятки раз ранее, призывал заговорить, но все попытки были напрасными. Павел молчал, только вздрагивал и издавал горлом какие-то кашляющие и стонущие звуки. Язык не хотел слушаться его.

      Они уже собирались домой, Колдун вздыхая, заливал водой дымящиеся травы в кувшинах, когда к воротам подъехала телега и два врача осторожно внесли на носилках бледного Йожефа Игрока. Длинные костлявые руки Йожефа беспомощно свисали с носилок, на белой ткани, обмотанной вокруг головы, проступило засохшее кровавое пятно.

      Врачи рассказали Колдуну о том, что произошло. Йожеф работал у пристани в бригаде, укреплявшей набережную накануне сезона дождей. Кто-то из стоявших наверху, на высоком берегу Иордана, нечаянно выпустил из рук тяжелый камень, тот полетел вниз и угодил в голову подходившему к лестнице Йожефу. Его быстро привезли к врачам, те сделали, что могли – промыли рану, извлекли осколки черепа, прижгли настойкой огонь-травы, перевязали и обеспечили полный покой. Но прошло уже три дня, а Йожеф никак не приходил в сознание, и пульс становился все реже и реже. Пробовали взбодрить Йожефа водкой, вдували в ноздри растолченные зерна болотных ягод, окуривали едким дымом горящих лесных роз, но никакие усилия не помогали. Йожеф холодел, едва дышал и чувствовалось, что он не собирается возвращаться из-за черты.

      Колдун задавал короткие быстрые вопросы, разматывая повязку на голове Йожефа, жена Йожефа, Светлана, стояла в углу, обхватив лицо ладонями и раскачиваясь из стороны в сторону, врачи сначала виновато пожимали плечами, а потом вышли за дверь и закурили в коридоре, а Павел с мамой тихо сидели у стены, глядя на заострившееся лицо Йожефа.

      Колдун напрягся, провел ладонями, будто глядя, над головой парня – раз, другой… Помассировал пальцы, потом словно вынул что-то из воздуха и резко бросил в рану, еще и еще раз провел ладонями. Закрыл глаза, на его морщинистом лбу выступили капли пота. Вновь поймал что-то в воздухе, поднес к ране. Его пальцы дрожали от напряжения, всегда доброе лицо было строгим и почти неузнаваемым. Склонился над Йожефом, чуть ли не ввинчивая пальцы в рану, внезапно шумно выдохнул, открыл глаза и покачал головой.

      Светлана рухнула на колени, с плачем поползла к Колдуну, ее длинные черные волосы свисали до пола, закрывая лицо. Колдун еще раз шумно выдохнул воздух, печально поднял брови, обвел комнату глазами и вдруг встретился взглядом с застывшим от боли Павлом. Поманил его согнутым, все еще дрожащим от напряжения пальцем, и прошептал: «Пробуй, Павел, пробуй…»

      Светлана застыла посреди комнаты, подняв голову и резко прервав рыдания, а Павел отпустил платье мамы, встал и медленно подошел к Йожефу. Врачи, тесня друг друга плечами, переминались в дверях.

      Павел вгляделся в бледное лицо с впавшими закрытыми глазами, острым носом и тонкими синими губами,