Мое жестокое счастье, или Принцессы тоже плачут. Марина Крамер

сущим ангелом. И понтов этих новомодных не признает, с мигалками не ездит, на курорты заграничные на субботу-воскресенье не летает личным самолетом. Все в пределах разумного.

      – Ага, разумного! – усмехнулась Алена. – Знаешь, сколько стоят мои сапоги? Если перевести на «народные» деньги, то выйдет ровно десять моих прежних зарплат. Как думаешь – это «в пределах разумного»? Или вот серьги он мне подарил на Новый год – это в каких пределах? Я раньше в этот ювелирный магазин зайти боялась, чтобы охрана не выкинула, понимаешь? А теперь у меня в ушах серьги за сто с лишним тысяч!

      – Не кричите! – остановил ее Боксер, взяв за руку. – Алена Сергеевна, в мире всегда будут бедные и богатые, так всегда было.

      – Но сейчас это не просто бедные и богатые – это очень бедные и чересчур богатые!

      – Ну, идите, устройте революцию! – спокойно посоветовал Виктор, не выпуская ее руку из своей. – Что изменится? Вам станет легче, если всех уравняют, Грачева и Мазея посадят, а вы снова будете в больнице пьяных уродов лечить?

      Алена вырвала руку, закрыла ладонями лицо и заплакала, понимая, что изменить что-либо она не в состоянии, а как теперь себя вести, просто не знает.

      Неожиданная трель мобильника заставила ее вытереть слезы и ответить. Это оказался Олег Коваленко.

      – Аленка, ты мне не уделишь завтра пять минут?

      – Зачем?

      – Ну, ты ведь знаешь, что я завалился на инфекции, может, дашь мне свои конспекты?

      – Хорошо. Где и во сколько?

      – Давай в торговом центре, часиков в одиннадцать, чтобы тебе рано не вставать?

      – Договорились.

      Алена положила трубку, а Боксер с интересом посмотрел ей в глаза:

      – Кто звонил?

      – Никто.

      – И с этим «никем» мы завтра встречаемся в одиннадцать в торговом центре?

      – Я этого не говорила.

      – Зато «никто» сказал! – засмеялся Боксер. – У вашей трубки слишком мощный динамик, все слышно, – объяснил он изумленной Алене, и та тоже улыбнулась:

      – Я как-то не сообразила… Только не говори Гришке, ладно? Это мой одногруппник, просил конспекты, чтобы к пересдаче готовиться.

      – Договорились! – подмигнул Боксер. – Но и вы пообещайте, что перестанете думать всякую ерунду. Живите, как жили, получайте удовольствие.

      – Постараюсь, – пробурчала Алена, поднимаясь из-за стола. – Поедем домой. Уже поздно.

      Гришка оказался дома, сидел в кабинете и изучал какие-то бумаги. Едва услышав звук открывающейся входной двери, он убрал их в сейф и пошел в прихожую.

      – Нагулялась? Что-то рановато, – целуя Алену в щеку и помогая ей снять шубу, спросил он.

      – Хватит. А то привыкну, – отшутилась она, стараясь не встретиться с мужем глазами, потому что все-таки не могла сразу привыкнуть к мысли о том, что Григорий не совсем откровенен с ней.

      – А я тебя и не жду еще, думал, ты до ночи загуляла. А что настроение такое? – Он поднял ее голову за подбородок и заглянул в глаза, которые Алена так старалась от него спрятать. – Та-ак…