Поддай пару!. Терри Пратчетт

участку, не зная, как успокоить душу. Дойдя до ограды, он остановился и вдохнул полной грудью. Ветер дул со стороны Пупа, и Гарри повернулся в ту сторону и уловил дразнящий запах: мужественный, бескомпромиссный, запах, который обещал открыть перед ним новые горизонты.

      Отношения между Мокрицем фон Липвигом и Дорой Гаей Ласской были крепкими и счастливыми, возможно, еще и потому, что они подолгу не виделись. Она была занята управлением Гранд Магистралью, а он крутился между банком, Почтамтом и Монетным двором. Лорд Витинари мог себе думать что угодно, но Мокриц занимался во всех этих учреждениях реальными делами, что и называлось, по его собственному определению, «держать все на плаву». Все работало, и работало очень даже неплохо, но Мокриц не сомневался, что так было только потому, что его постоянно видели то в банке, то на Почтамте, то на Монетном дворе в качестве господина Банка, господина Почтамта и Господина Монетного двора соответственно.

      Он общался с людьми, интересовался их работой, справлялся о здоровье их супругов, зная наизусть имена всех членов семьи каждого, с кем ему приходилось иметь дело. Это был талант, очень полезный талант, и он постоянно выручал Мокрица. Пока ты интересуешься людьми, они интересуются своей работой, и, чтобы волшебство не улетучилось, присутствие Мокрица было жизненно необходимо.

      Что касается Доры Гаи, семафоры были у нее в крови, семафоры были ее наследием, и горе всякому, кто встанет между ними[7], даже если этим всяким окажется ее муж.

      Как бы то ни было, а система работала так же слаженно, как и они, так что Мокриц и Дора Гая смогли позволить себе дворецкого по имени Кроссли, в комплекте с которым шла и госпожа Кроссли[8]. В их доме на Лепешечной улице также обитал садовник, который, судя по всему, прилагался к недвижимости. Чип[9] оказался рукастым и очень общительным, хотя Мокриц не понимал ни слова из того, что он говорил. Он приехал откуда-то из Графств и говорил такими словами, которые теоретически были морпоркскими, но на деле состояли из соломы и слога «а-ах», который принимал активное участие в каждом разговоре. Чип варил сидр в своем сарайчике на краю сада, найдя в этом применение яблоням, которые холил и лелеял прежний владелец. Заодно он мыл окна и при помощи всевозможных молотков, пил, сверл, отверток, стамесок, гвоздей и прочих неопознаваемых штуковин делал жизнь Мокрица намного легче, становясь при этом самым состоятельным мастеровым в округе.

      Мокриц фон Липвиг однажды занялся физическим трудом и не нашел в этом никаких перспектив, но он мог часами смотреть, как работают другие. Кроме того, некоторых из этих других все устраивало, так что Мокрицу оставалось только пожать плечами и порадоваться, что Чипу нравилось работать руками, а ему нравится не поднимать ничего тяжелее стакана. Ведь работа Мокрица была не видна глазу и состояла из слов, которые, к счастью, не весили ни грамма и не нуждались в смазке. В пору его мошеннической карьеры они служили ему безотказно, и теперь он чувствовал некоторое

7

На големов это не распространялось. В то темное время, когда компания, принадлежавшая ее семье, была узурпирована коммерсантами, Дора Гая направила все свои силы на освобождение големов. Она и сейчас продолжала сотрудничать с Трастом Големов, но приятно удивлявший темп перемен в Анк-Морпорке означал, что големы теперь могли прекрасно справляться и без нее.

8

Дора Гая была затейливо плохой кухаркой и прекрасно об этом знала, полагая приготовление пищи напрасной тратой времени для женщины, у которой есть хотя бы одна рабочая извилина. А поскольку Мокриц придерживался аналогичного мнения касательно физического труда, достигнутый компромисс устраивал всех участников.

9

И это было все его имя.