Ушла из дома и не вернулась…. Василий Веденеев

я. – Что ты хочешь?

      – Что?! И это ты спрашиваешь меня? Поглядите на него – и это отец?! Другой бы на твоем месте…!

      Она задохнулась, театрально раскинув руки, обращаясь к стенам и японскому календарю с полуголой девицей. Провинциально играет. Правильно сделали в свое время, что выгнали ее из театра. И нечего всем рассказывать про интриги режиссеров.

      А вот про «другого» – это интересно. Что бы делал «тот», другой? Когда она согласилась выйти за меня замуж, я же был горд, чувствовал себя победителем. Как же – «тот» старше, опытней, уж какое – никакое имя у него было. А я – так, мальчишка-инженер. Думал, предпочли потому, что я лучше.

      Оказалось, нет. Обидно, но чтобы до конца понять это, мне понадобилось много лет. Ей бы только командовать. И чтобы ее слушались. Беспрекословно. А «тот» был сильней. Куда ей им командовать. Тем все у них и кончилось. Тогда и подвернулся я.

      Дуралей! Сам пошел под каблук. Даже побежал. С радостью. Только что хвостом не вилял. Хорошая она тогда девчонка была. «Тот» ее хорошо воспитал. Потом начала становиться теперешней. А я ей помогал, боясь сказать слово поперек.

      Надо было разводиться. Легко сказать – надо. Крепко меня тогда тестюшка связал. Должность завидная, выезд за границу, карьера – его работа. Сейчас поздно…

      – …с ребенком, может, уже случилось… – дух переведен, можно продолжать дальше. Что ж, послушаем, – Лучше не думать! Не думать! Ну, за что, за что – ведь все, все для вас?…

      Все понятно, все. Кроме того, что ты, дорогая, тратила на своих любовников, существование которых даже не слишком тщательно пыталась скрывать.

      – … Собирайся, вставай! – вдруг приказывает она.

      – Зачем, – удивляюсь я.

      – Зачем? – шипит она. – Мы едем в милицию! Да-да, именно в милицию! На Петровку! В уголовный розыск! Они все могут, они должны…! Вставай же!

      Одеваюсь, в который раз выслушивая, какой я поганый человек. Беру ключи от машины. Честно говоря, ехать не хочется. И не потому, что я такой бессердечный.

      Просто уверен, что девочка сидит сейчас у моей матери. После той ссоры, неделю назад, она скорей всего решила спрятаться на субботу-воскресенье у своей бабки. Но говорить я об этом не буду. Итак «моя» свекровь видеть не может. Лучше молчать! Черт с ними со всеми! Послушаю, как «моя» сейчас начнет врать, что дочь никогда позже одиннадцати не приходит домой, что в семье – идиллия. А я, как водила из такси, – привез, увез…

      На лестнице замечаю, что второпях забыл одну запонку. Будешь тут внимательным и спокойным, под такой аккомпанемент.

      – Прекрати греметь ключами!

      Ну это уж слишком! Истеричка!

      В детстве я застрелил из отцова ружья кошку и долго мучился. Теперь, наверное, таких мучений уже не было бы…

      3. Сотрудник уголовного розыска

      … Молчим. Момент визуального знакомства, как определил один начитанный стажер. Проще – разглядываем друг друга.

      Их двое. Смотрят одинаково – с настороженным интересом. Можно ли мне доверить свою беду. Мне, человеку совершенно незнакомому?