Заклятые супруги. Леди Смерть. Марина Эльденберт

я видела тлеющую скатерть, черные точки побежали по столовому серебру, супница взорвалась в крошку, кожу обожгло. Я не двинулась с места, но расползающаяся от меня тьма пожирала дерево, оставляя за собой осыпающийся под ноги пепел.

      Жером вскочил из-за стола, и тьма устремилась к нему. Захлестнулась удавкой на шее…

      Всевидящий, нет!

      Я потянула ее назад – беснующиеся смертоносные потоки, рвущиеся сквозь меня, толкнула назад, запирая в себе, и словно окунулась в огонь с головой. Ледяное пламя пожирало изнутри, я рухнула на колени, рот заполнил солоноватый привкус крови. О нет, нет, нет! Да что же это такое? Строчки из письма отца мельтешили перед глазами. Даже он опасался меня: Уильям Биго, сильнейший маг, совладавший с древней магией армалов, боялся, что не сумеет удержать тьму собственной дочери. Он боялся чего-то подобного? И что тогда говорить обо мне самой? Перед глазами мелькнула смазанная картинка – я совсем маленькая, в подземелье Мортенхэйма падаю в разверзшуюся пропасть, а тьма вырывается из раскинутых в стороны рук, течет по полу и по стенам… Воспоминание, которое милосердно стерли годы или шок от того, что довелось пережить в детстве.

      Я не могу позволить этому повториться. Если это случится сейчас, в доме никто не выживет.

      – Всевидящий! Миледи…

      – Не трогай меня! – Я вскинула руку, и Жером остановился, точно уперся в невидимую стену.

      Успокоиться. Как учил отец.

      Перекрыть связь… отрезать себя от тьмы.

      Вот только она отказывалась отступать – запертая в хрупком сосуде моего тела, бесновалась внутри, выжигала, сводила с ума. На этот раз я не теряла сознание: ни когда меня несли по лестнице, ни когда Жером кричал на высыпавших отовсюду слуг, и те прятались, как мыши, завидевшие кошку. Лица, лица, лица – бесконечные лица, бледные, в пепельно-черной дымке. Под пальцами жалобно треснула простыня, по сравнению с моей кожей подушка казалась нагретым кирпичом. Запястье словно скрутило проволокой – и тьма отхлынула. Не попятилась, как признающий поражение волк, просто отступила с шипением, как змея, уползающая за камень. Готовая напасть в любой миг.

      Я судорожно вздохнула и зажмурилась.

      – Миледи, что мне сделать?

      «Ничего. Ты ничего не сможешь сделать», – хотела ответить я, но из горла вырвался сдавленный хрип.

      Образы родных были размытыми и далекими. Я тянулась к ним в тщетной попытке зацепиться за жизнь. Винсент. Строгий, со сдвинутыми бровями, молчаливый, сдержанный и жесткий, такой родной. Матушка, с поджатыми губами и королевской осанкой, за что-то отчитывающая сестру. Лави, милая Лави, украдкой подмигивающая Луизе. Жена брата…

      Снова скрутило болью так, что тело выгнулось дугой.

      Я справлюсь. Смогу. Остановлю!

      Огонь локонов Луизы мелькнул и погас во тьме. Даже надрывный рев Луни, отголосками памяти звучащий в ушах, и ржание Демона доносились как через подушку. Глаза кололо насыпанным под веки льдом, но из темноты вдруг отчетливо проступил образ, который я всеми силами старалась забыть: медовые волосы, ослепительное сияние мглы… Липкий пот разъедал