Цитадель. Гай Юлий Орловский

момент человек метнул еще один камень. Тот снова утонул в густой бороде.

      Теонард швырял и швырял до тех пор, пока леший не начал греметь, как мешок с камнями. Когда понял, что так его не пронять, развернулся к воргу и закричал в ярости:

      – Что ты стоишь! Нападай!

      Ворг, взбешенный приказным тоном человека, взревел, как медведь, и ударил лапой по камню. Тот рассыпался в крошку.

      – Не забывайся, – прорычал Лотер. – Теперь осталось лишь два осколка. Желаешь погоняться за нетопырем, забраться к нему в желудок? Вперед.

      Он приглашающе отступил в сторону, открывая путь к обрыву. Солнце уже взошло. Чистое после ночного сна небо напоминает воду – такое же бескрайнее и непостижимое. А внизу вполне себе реальная земля, твердая и далекая.

      Губы Теонарда недовольно скривились, он отмахнулся от ворга, как от надоедливой мухи. Видал он опасность. И с медведями дрался, и лишения терпел. Разве сдался, когда чуть не утонул в болоте? Почему должен сложить лапки теперь, когда какая-то образина вылезла из леса и непонятно чего хочет?

      Словно прочитав его мысли, леший со скрипом поднял руку и указал на его внутренний карман. Затем перевел палец на ворга.

      – Ма-агия, – протянул хранитель леса гулко. – Много ма-агии.

      С этими словами он двинулся прямо на них, продавливая вековой камень на пол-ладони. Из глаза лешего заструился зеленый свет, рот раскрылся, готовый то ли завыть в очередной раз, то ли проглотить обоих вместо завтрака.

      Теонарда и ворга все сильней оттесняло к обрыву, но подойти к краю никто не решался.

      Человек упрямо тянул за собой клетку с голубями. Прутья местами потрескались. Если придавить – лопнут, как пересохшие полена. Но скрепляющие веревки еще целые и держат крепко.

      Птицы, похоже, смирились с участью жертв, даже крыльями бить перестали. Сидят как окаменевшие, сбившись в кучу.

      Когда леший приблизился настолько, что между ними осталась пара ворговских прыжков, путники наконец отступили к обрыву. Ворг судорожно завертел мордой в поисках лазейки, через которую можно улизнуть.

      Теонард замер, сжав пальцами прут клетки. На лице бессильная ярость, глаза разве что молнии не метают.

      – Что ему надо? – спросил человек, не сводя взгляда с хранителя леса.

      – Да уж точно не с голубями поиграть, – рыкнул ворг и приготовился сигануть в сторону, пока есть куда.

      – Ты что, сбегаешь? – не поверил Теонард.

      По представлениям других рас, обладатель таких клыков и когтей должен быть неутомимым бойцом, бросаться на всех и рвать в клочья, пока кости не покажутся. Но этот щурит красные глаза и загадочно скалится.

      – Я, по-твоему, должен бороться с духом леса? – спросил Лотер раздраженно. – Хватит с меня духов. Надоели.

      – Но ты же ворг! – проговорил человек неверяще.

      – Ворг, – согласился полузверь. – Именно ворг, а не полоумный дикарь.

      Когда он поджал под себя ноги и изготовился к прыжку на глазах у изумленного Теонарда, снизу послышался свист.

      Они