Маленький, большой, или Парламент фейри. Джон Краули

Эджвуда среди них не обнаружилось.

      – Это должно быть где-то здесь.

      Джефф огрызком карандаша, похмыкивая и приговаривая «так-так-так», соединил точки пяти городов ломаной линией, в результате чего образовалась пятиконечная звезда. Постукивая по карте карандашом, он вскинул песочного цвета брови и воззрился на Смоки. Привычный трюк опытного распознавателя карт, сообразил Смоки. Он различил смутную линию дороги, пересекавшей пятиугольник: она сливалась с дорогой, по которой он шел, и бесповоротно обрывалась здесь, в Медоубруке.

      – М-да! – пробормотал Смоки.

      – Вряд ли смогу сказать вам больше, – проговорил Джефф, сворачивая карту.

      – Вы что, собираетесь идти всю ночь? – спросила Мардж.

      – Постельные принадлежности у меня с собой.

      Мардж, поджав губы, взглянула на невзрачные одеяла, привязанные к дорожной сумке за спиной Смоки.

      – У вас, поди, ни крошки с утра во рту не было.

      – Нет-нет, что вы, я захватил сэндвичи, яблоко и…

      Стены кухни были оклеены обоями с изображением корзин, доверху наполненных невероятно соблазнительными фруктами: черный виноград соседствовал с красновато-коричневыми яблоками, и среди всего этого изобилия выглядывали пухлые ягодицы персиков. Мардж переставляла с плиты на клеенку одно дымящееся блюдо за другим; когда с ужином было покончено, Джефф разлил по тонким, рубинового цвета бокальчикам банановый ликер. Это решило дело: гостеприимство хозяев одержало верх над вежливыми протестами Смоки; Мардж разложила диван, и гостя препроводили в постель, укутав темным индейским одеялом.

      Некоторое время после ухода Джуниперов Смоки лежал без сна, разглядывая комнату. Она освещалась единственно ночником, который был вставлен в розетку и представлял собой крошечную модель увитого розами коттеджа. В полумраке Смоки различил кресло Джеффа – кленовое, знакомой конструкции: подлокотники в виде оранжевых лопаток всегда напоминали ему блестящие твердые леденцы. Кружевные шторы слегка покачивались при дуновении ветерка, напоенного ароматом роз. Он слышал, как вздыхает во сне лохматая собака. На стене обнаружилась еще одна вышивка. Хотя уверенности в этом не было, но, кажется, она гласила:

      То, что Делает нас Счастливыми, Делает нас Мудрыми.

      Смоки заснул.

      II

      Вы, вероятно, заметили, что я обозначаю это понятие не тремя словами, а двумя. Я пишу «загородный дом», а не «дом за городом». И делаю это умышленно.

В. Сэквилл-Уэст

      Дейли Элис проснулась, как всегда, с первыми лучами солнца, проникавшими сквозь стекла восточных окон подобно музыке. Она пинком сбросила узорчатое покрывало и некоторое время лежала нагая в длинных полосах света, ощупывая себя наяву: глаза, колени, груди, золотистые с рыжинкой волосы были на месте – там, где она их оставила. Потом Дейли Элис вскочила с постели, потянулась, стряхивая с лица следы сна, опустилась на колени у кровати посреди солнечных квадратов и прочитала молитву, которую произносила каждое утро с тех пор, как научилась говорить:

      О