8, 9 – аут. Таинственная река. Владимир Буров

он ходит за мной?

      – Эй, ты! Стоять на месте. – Девушка остановилась. – Ты кто, красотка? С этапа, что ли?

      – Есс. Ай эм.

      – Англичанка? Я люблю англичанок. – Сержант Валера нес каптерщику две больших пачки Индюшки. Но неожиданное сексуальное видение посетило его. Давно этого не было, подумал парень. Раньше оно приходило к нему часто. Раз в два месяца, после именно двухмесячного воздержания. Это была толстая негритянка, которой Форрест Гамп подарил чек на десять миллионов долларов. Почему именно она? Трудно сказать. Может быть, потому, что у нее было много детей. Или из-за того, что она так удивилась подарку в десять миллионов, что упала в обморок? Скорее всего, и то, и другое. Но не сразу вместе, а в порядке очереди. – Я слышал, в Англии много негров. Ты, случайно, не черная? Ну, не черная, а такая коричневая, как горькая бабаевская шоколадка. – Он подошел поближе, и увидел, что девушка похожа не на негритянку, а больше на немку.

      – Что? Не подхожу? – спросила девушка.

      – Да. Но не то, чтобы да, а скорее нет. Ты однозначно не Марлен Дитрих. И даже больше похожа на немца, чем на немку. Но, да видно, если не везет, то это надолго, – вздохнул Валера и предложил даме пройти в номера.

      – Куда, простите?

      – Туда, – он показал рукой в сторону каптерки.

      – Окей. И да, – сказала девушка, – чем здесь занимаются?

      – В каком смысле? – удивился даже Валера, который наслышался всякого.

      – Ну, валят лес, или, может быть, роют канал? – уточнила девушка.

      Парень рассмеялся.

      – Это так смешно? Я что-то не то сказала?

      – Без сомнения.

      – По-вашему, все знают специализацию этой колонии?

      – Нет, наоборот. Никто как раз не знает, – ответил Валера. – Удивляет другое.

      – Что?

      – Никто не может угадать. Некоторые даже думают, что мы добываем здесь большую руду.

      – Большую руду? А что это? Уран?

      – Ты за что сидишь? – спросил Валера. – На урановые рудники посылают только тех, кто совершил тройное убийство. Не меньше. Здесь добывают зеленый лед. Я тебе это сказал только потому, что знаю: отсюда не сбежишь.

      – А с урановых сбежишь?

      – С урановых выпускают, если раб доживает до конца срока. А отсюда выходят только на рога. А потом опять сюда.

      – На рога? А что это такое? Что-то очень страшное?

      – Поселение.

      – Рога – это поселение?

      – Да. Многие получают пятнадцать и пять по рогам. Некоторые выдерживают пятнадцать. Но никто не может выдержать пять по рогам.

      – Что же с ними случается? – спросила дама.

      – Просто срываются, – сказал сержант. – И возвращаются назад. А так работа не пыльная.

      – Что они делают?

      – Сплавляют лес.

      – А ты говоришь, что здесь нет лесоповала?

      – Верно. Здесь нет. А там, – он показал на высокий сплошной забор, увитый колючей проволокой, – полно. Можно даже сказать: сплошной лесоповал. Но он только для Рогов. Ты будешь добывать…

      – Да, я уже знаю. Ты говорил: – Зеленый Лёд.

      – Зеленый Лёд, это верно. Но ты, наверное, не знаешь, что это такое.

      – Это…

      – Потом скажешь, – прервал девушку Валера, – мы пришли.

      Он отдал чай каптерщику, и спросил:

      – Отдельный кабинет где?

      – Та, как обычно, – ответил мужик, – здесь. Я ща выду, а вы трахайтесь, пожалуйста. Все, как обычно же ж. Никто не подавал на улучшение жилплощади. Только я можа чай заварю?

      – Заваривай. Только быстро, – сказал Валера. И добавил, обращаясь к девушке: – А ты не стой, раздевайся пока.

      Она вроде бы начала, развязала шнурки, но вдруг, как будто что-то вспомнила, остановилась и спросила:

      – А это обязательно?

      – Разумеется, – не оборачиваясь, буркнул сержант.

      – Вы уверены?

      Каптерщик усмехнулся и спросил:

      – Шо, тока с этапа? – И добавил: – Тогда я можа тожа займу очередь?

      – Я против, – сказала девушка. – Я читала Декларацию Независимости.

      Сержант удивился, но спросил:

      – Что там написано?

      – Там? – повторила девушка. – Да, написано, что ни хохлам, ни сержантам ничего не давать бесплатно.

      Ребята ахнули, когда услышали такое. Как будто осел начал разговаривать. Действительно, зеки больше мычали, чем говорили. Ведь в этом случае намного труднее доказать виновность раба в непослушании. А зеков здесь называли именно рабами. Точнее, не рабами, а рыбами. Просто так без злого умысла. Называли и всё. Как муху называют мухой, а таракана тараканом. Правда, и себя охранники ставили ненамного выше. Но считали, как когда-то графы, своим неотъемлемым