Песнь златовласой сирены. Тайна воды. Франциска Вудворт

здесь не дождёмся.

      – А по чьей вине он им стал? – зло спросил дознаватель, бросив на меня обвиняющий взгляд.

      Я смотрела него и видела перед собой служаку. Наверное, он дружил с профессором Нихлау и уважал его. Они же должны были сталкиваться по работе. Я постаралась взглянуть на ситуацию с его стороны. Всё произошедшее с некромантом он считал несправедливостью. Я для него была протеже принца, охамевшая от своего особого статуса настолько, что посмела поднять руку на преподавателя. Меня не наказали, а за то, что некромант решил сам призвать меня к порядку, его же объявили преступником, вынуждая бежать.

      Мне стало стыдно. Сейчас я пожинала плоды своего несдержанного поведения, когда действовала на эмоциях. Да, я невзлюбила некроманта и за его поведение с нежитью презирала, но кто я такая, чтобы судить его? Он действительно был преподавателем, а я подняла на него руку. То, что перед этим меня вывели из себя и довели до крайности, не оправдывало.

      Сейчас передо мной сидит тот, кто с некромантом дружил и работал. И что он видит? Мы притаскиваем к стражникам неизвестного, обвиняя в слежке, тот же открещивается, говоря, что мы сами на него напали, а он нас даже пальцем не трогал. И ведь так и есть! Нет ничего удивительного, что дознаватель верит ему, а не нам.

      Не выдержав его взгляда, я опустила глаза. Мне было стыдно за себя и свои поступки в состоянии аффекта. В нормальном состоянии я бы никогда так не поступила! И если по справедливости, то некромант был в своём праве, желая выпороть меня. Вот только если бы он решил сделать это сам, а не нанимал наёмников, которые ранили Сандра, я бы сама безропотно приняла наказание, так как понимала, что заслужила.

      Подняв голову, я бросила взгляд на свою сумку, которую отобрали, и сейчас она лежала на столе у дознавателя, потом посмотрела на него и сделала жест, как будто пишу. Поняв меня, он придвинул сумку к себе и вытащил блокнот. Встав из-за стола, подошёл и бросил его мне на колени.

      – И что же интересного вы хотите сообщить?

      Не обращая внимания на прозвучавшую насмешку, я открыла блокнот и стала писать: «Признаю, что моё поведение с профессором Нихлау было недопустимым. Только лучше бы он сам выпорол меня – я бы принял наказание. Сожалею, что всё зашло настолько далеко. Уверен, что он не хотел этого. Сейчас же мы говорим правду. За нами следили, и меня хотели оглушить и похитить. Можете послать людей и убедиться, что сначала из таверны вышли мы, а те последовали за нами. Если вы не предпримете действий – заказчик уйдёт».

      Я отдала записку дознавателю и внимательно следила за его лицом, пока он читал. Мужчина посмотрел на меня, ничего не сказал и вернулся к столу. Я же поняла, что ничего он делать не будет, и бездействие обусловлено тем, что он подозревает, кто может быть этим заказчиком, поэтому и тянет время.

      – Я проверю, не сомневайтесь, но не могу срывать своих людей с дежурств лишь потому, что вам что-то показалось. Вы пока посидите здесь. Я сообщу в Академию о вашем задержании.

      В бессилии я закрыла глаза. Ясное дело, приедет Харн и задаст мне по