Кровавый рассвет. Дмитрий Казаков

завернулся в плащ и лег. Уснул мгновенно, и тут же, как показалось, его потрясли за плечо.

      – Что, утро? – спросил он, с трудом ворочая сухим языком.

      – Нет. Но самое время отправиться в путь.

      Звезды успели сдвинуться, а небосклон на востоке чуть подернулся розовым, показывая, что до восхода недалеко. Олен поднялся, растер лицо, чтобы хоть как-то взбодриться, и сказал:

      – Я готов.

      Пока он спал, мертвый город прекратил светиться. Развалины стали просто развалинами, камни – камнями, и поднялся ветер – прохладный и сильный, полный мелкой, секущей кожу пыли.

      Преодолевая его напор, они вышли с площади и зашагали меж корявых, точно из кошмарного сна явившихся зданий. Олен поежился, когда показалось, что в спину кто-то смотрит. Бежавший впереди Рыжий оглянулся, в приоткрывшейся пасти блеснули белые клыки.

      Чужой взгляд исчез, а через неколько шагов руины закончились. Впереди раскинулись новые холмы из песка, серые в тусклом предутреннем свете. Лучи выглянувшего из-за горизонта солнца упали на них, и розовые искры заиграли на «ветвях» торчавших из песка золотистых «елочек».

      Их было около дюжины, и они образовывали неровный треугольник, одним из углов направленный на мертвый город.

      Харальд остановился:

      – Это еще что?

      – Не знаю… – проговорил Олен. – Хотя мне кажется, что подобные штуки я где-то видел. Вспомнить бы еще где.

      – Заодно вспомни, насколько они опасны.

      Оцилан зашипел, и тут одна из «елочек» лопнула, превратилась в облако лилового дыма. Сердце Пламени на пальце ожило, нагрелось, по его красной поверхности забегали белые и желтые искры. От ледяного клинка пошла волна холода, заставившая Рендалла вздрогнуть.

      Харальд обнажил меч одним быстрым движением.

      – Эта штука движется к нам, – сказал он, глядя на лениво ползущее в их сторону облако.

      – И вряд ли для того, чтобы просто поздороваться.

      Олен вытащил свой клинок, вокруг полупрозрачного лезвия цвета темного льда затанцевали похожие на снежинки огоньки.

      Оцилан выгнул спину и зашипел, словно обычный кот при виде соперника.

      Облако поползло быстрее, а затем свернулось, точно старый ковер, и превратилось в клыкастую тварь, похожую на прямоходящего волка с желтой шерстью. Тварь издала злой рык и прыгнула к людям, из раскрытой пасти закапала на песок мутная слюна, поднялись когтистые лапы.

      Олен чуть пригнулся и встретил тварь ударом. Увидел, что попал, и отскочил в сторону. Мелькнул клинок Харальда, отражая восходящее солнце. Утробно замяукал Рыжий.

      Тварь приостановилась, мотнула головой, сбрасывая вцепившегося в шею кота. Из разрезов в желтой шерсти не вытекло ни капли крови, зато заструился синеватый дым. Он окутал фигуру чудовища, растворил в себе, и повторный выпад Олена пропал зря – острие пронзило лишь пустоту.

      – Что за ерунда? – воскликнул Харальд. – Эта штуковина меняет облик?

      В рычании оцилана послышалась растерянность.

      Дым