Война Купола. Сергей Коротков

стороне скорчились в предсмертных судорогах двое печенегов, а наполеоновец, получив сквозное ранение бедра, ковылял прочь и орал что-то на французском.

      – Вот, блин. Они и друг друга мочат? Я думал, они все заодно, – промолвил обескураженный Клип, облизывая сухие губы.

      – Валить надо, пацаны, – вдруг сказал Мирон, отпрянув от окна и с трудом справляясь с собой, – валить куда подальше. И желательно оружие раздобыть. Стульями больше не отмашемся.

      – Верно, Мирончик, нужно пробираться до дому, но чего-нибудь в руки взять, иначе в капусту порубят как лохов, – поддержал товарища Пандора. Аж кулаки сжал.

      – Да ну вас, идиоты! – Вовка Фоменко по кличке Мазепа трусливо сжался и сморщился, глазки его бегали, руки тряслись. – Какое оружие? Ноги в руки и чесать вдоль заборов. Скрыться быстрее. Дольше будем тут трещать – они придут за нами сюда. Тады капец всем.

      – Да пошел ты! – Репей плюнул под ноги, прислушался к очередям на улице. – Хватаем оружие этих уродов и валим отсюда через второй корпус. Там вроде спокойнее.

      – Пацаны, по чесноку страшно. Яйца в точку, блин!

      – Пошли, ботан.

      Из коридоров и аудиторий здания раздавались крики, топот, скрип мебели, а ватага парней, завладев двумя мечами, парой ножей, двумя щитами и одним копьем, осторожно двинулась на выход. На первом этаже трупов было больше. В лужах крови, в неестественных позах, порубленные и заколотые студенты и студентки валялись там и сям. А с ними и несколько преподавателей. И ни одного мертвого чужака!

      – А мы двоих завалили! – выдал общую мысль Пандора, осматривая помещения и кривясь от кошмарной обстановки. – Значит, можно их валить?! Значит, не все потеряно?

      – Помолчи, Пашка! – цыкнул на друга Мирон, острием копья отворяя дверь.

      Все напряглись, Вовка Фоменко опять запричитал, прижимаясь к товарищам, на него зашипел Репей:

      – Слышь ты, Мазепа, заткнись, а то выдашь нас всех с потрохами своим нытьем, чмо. Тихо, я сказал.

      Полдесятка парней очутились во дворе. Везде трупы студентов, двое лежат в объятиях. Пригляделись – мертвый преподаватель физкультуры душит кочевника, зажав сгибом локтя его шею. Видимо, успел кончить азиата, но его самого рубанули по голове, отчего череп раскроен надвое. Картина ужасная. Еле узнали физрука по спортивному костюму.

      – Хана Гире, кончили его!

      – Заткни хлебало, он красава! Был Гирей, погиб настоящим мужиком. Не Гиря он больше, он…

      – …Алексеич, кажись.

      – Ага, его Владимиром Алексеевичем звали. У меня в тетрадке записано.

      – Молорик, мужик!

      Слева, из подворотни раздался ружейный залп. Крики на незнакомом наречии известили, что, скорее всего, там французы.

      – Наполеон пожаловал к нам, что ли?

      – Пацаны, это не кино снимают? Че за фигня такая?

      – Иди и проверь, умник. Или спроси у Гири это… гм… у Алексеича.

      – Не юродствуй, Мирон.

      – Черт!

      Топот ног, выстрел, вопли. Репей выглянул за угол,