Антропологический код древнерусской культуры. Людмила Черная

в договоре с греками князь и его дружинники в 911 и 944 г.) и был догматизирован в пантеоне Владимира Святославича как высшее языческое божество: «…и постави кумиры на холму вне двора теремнаго, Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат…».[113]

      С огненной стихией связаны и другие божества языческой Руси – Дажьбог, Хорс, Сварог. Первые два из них упомянуты в пантеоне Владимира следом за Перуном. По описанию в Ипатьевской летописи Дажьбог – бог солнца и он – сын Сварога. В «Слове о полку Игореве» русские дважды названы «внуками» Дажьбога. Видимо, ему приписывались функции распределителя богатства, покровителя и защитника. Сварог – божество огня. По древнерусским поучениям против язычества известно, что русские «и огневи ся молят, зовуще его сварожичем» («Слово некоего христолюбца»).[114] Сварог считался отцом Дажьбога. Играл особую роль в обряде трупосожжения. Хорс – солярное божество, сходное с Дажьбогом, возможно, иранского происхождения, почитался в Причерноморье, за пределами Руси у других славян неизвестен. Есть версия, что Хорс – бог месяца (в «Слове о полку Игореве» о князе Всеславе говорится: «…сам в ночь волком рыскаше… великому Хорсови волком путь прерыскаше», т. е. оборотничество связано с Хорсом-месяцем).[115]

      Особый образ принимал огонь, становясь огненным змеем, или «Летучим». В небе он принимает образ летучего змея, на земле – человека. В этой ипостаси он выполнял две функции: либо приносил богатство хозяину дома, открывал клады, либо воплощал сугубо мужское начало, прилетая по ночам к девушкам, утратившим невинность, одиноким женщинам и вдовам и вступая с ними в половую связь. Последствия такой неестественной связи крайне печальны для женщин – они болеют, усыхают, гибнут либо рождают сына: змея или демона, черного, с копытами, без глазных век. Огонь, с одной стороны, это тепло, свет, творческая энергия, но, с другой стороны, он опасен, яростен, способен сжечь, уничтожить все живое. Как уже упоминалось, огненная река течет в мир покойников, что заставляло сжигать умерших, облегчая им попадание на тот свет. С этой же целью бросали в могилу деньги как плату за неизбежный перевоз через огненную реку. Огонь называли Сварожичем, его кормили, поили, укладывали спать, обходясь с предельной ласкою и осторожностью, как с человеческим существом, которое может разгневаться, обидеться и т. п. Перед идолом Перуна огонь должен был гореть постоянно, на огне приносили жертвы и другим языческим божествам. Так называемый «живой огонь» (или «новый, деревянный, самородный» и т. п.), получаемый трением двух деревянных палочек, считался очистительным и целебным. Через зажженный от такого огня костер прогоняли стада, чтобы остановить падеж скота. Через «живой огонь» проходили и люди во время эпидемий, а больных переносили через него. Такие же костры разводили по границам деревни, чтобы остановить эпидемии (тифа, чумы и пр.) и болезни, как людей, так и домашнего скота. Но, персонифицируя огонь, наделяя его капризным и яростным

113

ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1962. Л. 25.

114

Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Репринт. Т. 2. С. 41.

115

См.: Топоров В. Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. М., 1989.