Исполнитель желаний. Ирина Щеглова

так весело постукивают, смеются, здороваются, завидев знакомых, на чай зовут.

      Спорится работа у них. Скоро крышу возвели под конек; а на коньке эдак гроб приладили – вроде вывески у них. Мастерскую они расширяли, семейное дело – гробовщики.

      Вот и меня тоже зазвали. Хозяйка ласково окликнула:

      – Глаша! Что ж ты все мимо проходишь, зашла бы…

      Двор у них широкий, чистый, вкусно пахнет свежеструганым деревом.

      – Присаживайся, – улыбается хозяйка, обмахивая фартуком скамью у самодельного стола – отшлифованные сосновые доски, смолистый дух от них идет. Если бы не гроб над головой на крыше, совсем бы уютно и хорошо, но мысль неотступная: из этих досок мастерят веселые хозяева домовины – последний приют для человека.

      – Давно приехала? – вопрошает радушная хозяйка, расставляя на столе угощение, блины да мед. – Как здоровье бабушки?

      – Спасибо, хорошо…

      У стола собирается все семейство, здороваются, улыбаются, рассаживаются, хозяйка разливает чай.

      – Смотрю, заневестилась ты, – замечает мать семейства. – Замуж собираешься ли?

      – Что вы, мне еще рано…

      Она как будто не слышит меня:

      – А мы как раз нашему младшенькому ищем жену, – и кивает на «младшенького», ражего детинушку, косая сажень в плечах, румянец во всю щеку. – Чем не жених тебе? – нахваливает.

      Мне неловко, я хочу выйти из-за стола, но радушные хозяева удерживают, добиваются ответа. Обещаю подумать и бегу к воротам. «Жених» догоняет, вызывается проводить.

      Мы идем по улице, и мне кажется, я знаю его миллион лет, но спроси, как зовут, – не помню.

      Он неторопливо рассказывает об отце и новом доме, о всяких семейных делах, о предстоящей свадьбе, о том, как мы будем с ним жить, его мать научит меня делать позумент и плести гробовую кисею. Я слушаю, слушаю – и такая тоска меня берет!

      Жених норовит взять меня за руку – вроде бы ничего не значащий жест, но он пугает меня, и рука его, и само прикосновение вызывают ужас и отвращение, и сам он – темная глыба, надвигающаяся на меня, лишающая воли и воздуха…

      Закрываю глаза, затыкаю уши и приказываю себе – беги!

      Рву с места и удираю прочь, не разбирая дороги.

      Не хватает воздуха, стебли травы оплетают ноги, я задыхаюсь и падаю, захлебываясь криком.

      Открываю глаза. Сердце готово выскочить через горло.

      За оттаявшими окнами серенький рассвет, оттепель.

      Сажусь на диване, туплю пару минут.

      Приснится же такое…

      Глава 2

      Скука по-деревенски

      Днем второго января завьюжило, снег повалил густо, рывками, будто кто лопатой швырял. На улицу носа не высунуть, собаки в будки попрятались, коты на лежанках спали свернувшись.

      До вечера просидели у подруги Раечки под бормотание телевизора. Показывали старые сказки: на одном канале – «Морозко», на другом – мультфильм «По щучьему веленью». Раечка старше меня на год, но, глядя на нас, можно подумать, что и на три. Потому что она высокая, крупная, смуглая и очень рассудительная. Но иногда и Раечка любит пошутить.

      – Жених снился на новом месте? – спросила.

      – Ага, завидный, сын гробовщика, – ответила я, заставив себя рассмеяться: воспоминание о сне неприятно царапнуло в груди.

      – Ого! Богатая будешь! – обрадовалась Раечка. – Ты его узнала? Какой он из себя?

      – Первый раз вижу!

      – Значит, не наш, – вздохнула подруга.

      – Ваш, не ваш… Знаешь, меня этот сон ужасно напугал, очень неприятный, не хотела бы я, чтоб у меня такой жених был.

      – Так, может, это про будущее?

      – Спасибо, не надо! Вспоминать и то противно.

      – Ну, не хочешь, как хочешь, – согласилась подруга. И спросила неожиданно: – Пойдешь с нами колядовать?

      Я ответила не сразу. К вечеру на улице подморозило, мы смотрели в темное окно, за которым ни зги не видно, и наблюдали, как мороз вышивает серебром сверкающие узоры по черному бархату.

      – Что делать? – переспросила.

      Она взглянула удивленно, потом чуть заметно усмехнулась:

      – Городская! Никогда не ходила, что ли?

      Я понурила голову и притворно вздохнула:

      – Нет…

      – Так ты… чем щи хлебают, – она покровительственно похлопала меня по плечу. – На Рождество собираемся все толпой и ходим по домам, колядки поем, Христа славим, а нам за это хозяева конфет насыпают и денег дают. – Раечка запнулась: – Денег не сильно много, мелочь, зато еды всякой – завались! Мы в прошлом году мешок набрали, потом до конца каникул ели! У Сереги ухо заболело, у меня зубы. – Она засмеялась. – Я карамельки очень прилюбляю.

      – А я шоколад…

      Раечка отмахнулась:

      – Я же говорю – что с тебя взять…

      – Да ладно, хватит тебе, – я тоже рассмеялась. –