Здесь русский дух…. Алексей Воронков

Аришка, заметив тревогу в глазах матери, решила ее успокоить.

      – Не переживай, мама, пусть мужчины развлекутся. Ведь папа нечасто находит время на своих детей, – сказала девушка.

      Верно, решила мать. Только бы у Федора хватило ума не покалечить ее сыновей.

      – Не дай бог, тебе достанется такой же вот гуляка. Наплодил детей, а сам в кусты. То он все по Дону шлялся, заставляя меня по ночам слезы лить, волноваться и молить Бога его спасти и сохранить. Вернулся. И? Нашел себе молодую, да еще несчастную иностранку, – вздохнула Наталья, пробуя на соль похлебку, варившуюся в большом чугуне.

      – Ты несправедливо судишь, мама. Мне нравится эта маньчжурка. Она даже меня стала замечать. Сначала все шарахалась, будто я какая прокаженная, – выкладывая из печи подовый рыбный пирог, сказала Аришка.

      – Вот-вот, все вы против матери… – мрачно и с упреком взглянула мать на дочь.

      – Да нет, мама, мы тебя любим, а маньчжурка… В самом-то деле, не убивать же теперь ее! Раз Бог так распорядился – пусть все остается на своих местах. Тем более, папа не уходит к ней насовсем.

      Наталья шмыгнула носом.

      – Думаешь, мне нужна такая жизнь? Вот станешь сама женой – тогда поймешь, – сказала Наталья, расстроенно шмыгнув носом.

      – Нет, мама, у меня будет домовитый и верный муж, – сказала Аришка, широко улыбаясь.

      – Ты говоришь о Мишке Вороне? Любит ли он тебя? – спросила мать, и дочь даже зарделась при этих словах и опустила глаза.

      – Ой, мама, любит! Еще как любит! Он такой добрый, такой заботливый… – радостно воскликнула девушка.

      – Хорошо, раз так, – ласково взглянула на дочь Наталья. – Пусть хоть тебе в жизни повезет. Только вот… – она вдруг запнулась. – Сама ведь знаешь, какая у казака жизнь. Сегодня жив, а завтра… – начала было мать, но тут же замолчала.

      Дочь горестно вздохнула.

      – Знаю, мама, знаю, но вдруг Боженька смилостивится над нами, не разлучит нас, и если даже так, то я все равно до конца жизни буду любить моего Мишеньку, – сказала дочь, горестно вздыхая.

      Подобные слова растрогали Наталью. Вытерев о передник руки, она обняла дочь и стала нежно гладить ее по русой голове, приговаривая:

      – Доченька ты моя ненаглядная, родненькая моя… Вот стукнет тебе шестнадцать годков – пусть твой жених присылает сватов.

3

      Опарин жил, старясь не выделяться среди других казаков, а то ведь могли сказать – Федька понабрал где-то чужого добра и теперь жирует.

      Дом себе поставили незатейливый, хотя и не самый последний в округе. Крепкий широкий сруб с террасой, сенями и передней, гостиной, спальней и небольшим углом для приготовления пищи. Слева от дверей – лаз в чулан, а напротив – большая печь с подом и камином, который в долгие зимние вечера освещал кухню смоляными шишками. Между стеной и печкой – полати, на которых спали Петр с Тимохой. Вдоль противоположной стены стояли лавки для кухонной утвари, а ближе к переплетенному окну, у широкой лавки для сна, – большой обеденный стол с тяжелой столешницей,