История Бернарды и Тайры на Архане. Вероника Мелан

пользу оно приносит лишь тому, кто с ним работает.

      – Это да.

      Наши философские разговоры медленно, но верно вновь начали погружать меня в сон. Так или иначе, а описанные Тайрой методы работали. Может, с моей помощью, а, может, сами по себе.

      – Есть еще один метод – довольно простой. С ним очень быстро заснешь.

      – Еще один? – промямлила я сонно.

      – Да. Просто расфокусируй внутренний взгляд. Раствори его. Ведь твои глаза, даже когда закрыты, где-то сфокусированы, так? В какой-то точке.

      Я попробовала мысленно проанализировать то, о чем она говорила.

      – Так.

      – Так вот сделай так, чтобы фокус исчез. Раствори этот взгляд.

      – И все?

      – И все. И побудь в этом состоянии минуту-другую.

      – Хорошо, я попробую.

      Мы на время затихли; комната наполнилась тишиной и нашим мирным дыханием. Через какое-то время сквозь полудрему, в которую я незаметно соскользнула, пробился шепот.

      – Ну как, получается?

      – А-а-а?

      – Значит, получается, – довольно прошептали слева, и все снова погрузилось в тишину.

      На этот раз уже до утра.

      Глава 4. Руур

      С восходом солнца жизнь в Рууре забурлила.

      Забурлили и мы: быстро позавтракали, переоделись, извлекли из-под пола деньги Кима и выдвинулись в город – искать лавку женской одежды, а по совместительству и обувную лавку, так как пока на наших ногах сверкали летние новомодные и совершенно незнакомые местным жителям, скрытые длинными полами «тулу», спортивные кроссовки, Ив превратился в легкий ситцевый шарфик и был повязан вокруг моей шеи, еда осталась в доме – еще вернемся, деньги упрятаны во внутренний карман подола Тайры.

      Готовы.

      По мере восхождения солнца над горизонтом жара неумолимо нарастала.

      Первые десять минут мы двигались по тихим узким и почти безлюдным улицам – кое-где дома стояли на расстоянии нескольких метров друг от друга, в других местах сливались в сплошную одно- и двухэтажную «китайскую» стену с обоймой из крашенных в синий цвет оконных ставней и дверей, – но по мере продвижения город начал напоминать один сплошной, расстелившийся на многие километры во все стороны цветастый арабский рынок.

      Запестрили на подоконниках выставленные для продажи полосатые половики и ковры, все чаще попадались взгляду сидящие в окружении медной посуды – сосудов, тарелок, подносов и вытянутых стаканов – седобородые, курящие изогнутые трубки старики. Откуда-то играла музыка, из раскрытых окон галдели дети и их матери, грохотала посуда. Пахло жареной, но незнакомой едой.

      – Здесь всюду что-то продают.

      Для того чтобы скрыть наши экзотические внешности, мы с Тайрой накинули на лица некое подобие сетчатых вуалей, говорить из-под которых было все равно, что говорить изнутри картофельного мешка. Плотная ткань скрадывала звуки, приходилось повышать голос.

      – Да, потому что продажа – основной метод заработка в Рууре. Одни изготавливают,